Танцевальный клуб «Палладиум», а также танцоры мамбо и прочих латиноамериканских стилей, достигли статуса легендарных, почти мифологических. Такие имена, как Педро Агилар «Кубинец Пит» («Cuban Pete» Pedro Aguilar), Милли Донэй (Millie Donay), Ауги и Марго (Augie y Margo), Энди Джеррик (Andy Jerrick), Мэрилин Уинтерс (Marilyn Winters), «Джо-убийца» («Killer Joe»), Майк Рамос (Mike Ramos) и многие другие хорошо известны среди фанатов истории латиноамериканской музыки 50-х годов. Карлос Арройо принадлежит к той же «семье» избранных, первопроходцев танцевания — на танцполе и сцене Палладиума.
Родился Карлос в 1931 году в семье Карлоса Хосе Арройо и Пилар «Лола» Алмодовар, на улице Эдуардо Конде в пуэрториканском Баррио Обреро, в месте, где исторически сложилась общность беглых и освобожденных рабов, а также чернорабочих из нижних слоев общества. Отец работал по контракту оператором линотипной машины в типографии, а также подрабатывал плотником, мать работала швеей и гувернанткой. Оба обожали танцевать, играть на гитаре и петь дуэтом. Но была еще одна важная в жизни Карлоса женщина, оказавшая на него, вероятно, самое большое влияние — его бабушка, взявшая на себя заботы о внуке после того, как семья переехала в Нью-Йорк. Именно она привила ему любовь к танцу, ставшему главным делом его жизни. С ранних лет он рос, впитывая образ танцующей бабушки, учась шагать в такт музыке.
В 1947 году он снова стал жить вместе с мамой на 122 стрит, между Второй и Третьей авеню, в Восточном Гарлеме. Многие называли его «Морским тигром», имея в виду название последнего парохода, на котором прибыли сотни пуэрториканцев после завершения Второй Мировой войны, хотя Карлос прилетел в Нью-Йорк на самолете. Как и многие молодые пуэрториканцы того времени, он учился в школе им. Бенджамина Франклина. Учащиеся этой школы были разделены по этническому признаку, и драки между выходцами из Пуэрто-Рико и итальянцами были обычным делом. Тогда Карлос впервые ощутил расизм на себе в полном объеме, чего на его исторической родине никогда не было. Он находил утешение благодаря своей работе поставщиком фруктов для Ла Маркета — уличного рынка этнических продуктов на Парк Авеню между 110 и 116 стрит, зарабатывая от 13 до 15 долларов в неделю.
При первой же возможности Карлос начал искать места, где пуэрториканцы и другие латиносы танцевали румбу, чей ритм заставлял его буквально пускаться в пляс. Но были и другие встречи, которые в итоге определили его судьбу. В Парк Плаза на 110 стрит и 5 авеню, а также у клуба Обреба Эспаньол на 102 стрит и Мэдисон авеню он видел и слышал звезд Латинской Америки — великого кубинского музыканта Мачито, а также Хулио Андино (Julio Andino) и Марселино Герра (Marcelino Guerra), группу Alforana X и Conjunto Capaceti. Несмотря на то, что вход в танцевальные клубы для несовершеннолетних был заказан, но возможность воочию, пусть и мельком, увидеть этих звездных людей не на шутку воодушевляла Карлоса. Порой он под аккомпанемент грохота музыки, доносившейся из клубов, импровизировал, сочиняя танцевальные шаги прямо на улице, под стеной клуба, мечтая однажды станцевать их на танцполе. А иногда ему удавалось проскочить в клуб, нацепив фальшивые усы, шляпу и пиджак. Попадая в центр танцпола, он сразу привлекал к себе внимание танцующих, аплодировавших его танцу. Но чаще всего этот праздник жизни прекращала охрана, выдворявшая несовершеннолетнего молодого человека прочь.
В конце концов, Карлос возмужал и почувствовал себя намного свободнее, ведь теперь доступ в храмы танца и музыки, о которых он так мечтал, был открыт. Нужно было лишь найти партнершу для реализации своих смелых и хитроумных планов. В танцевальном клубе Савой (Savoy Ballroom) Карлос и его партнерша Рамонсия (Ramoncilla) начали подминать под себя танцевальный конкурс с призовым фондом в 25 долларов, и раз за разом выигрывали его до тех пор, пока владелец клуба Боб Бучанан не запретил парочке в нем участвовать, вместо этого наняв их в качестве танцоров и вызвав тем самым восторг публики. Следующей целью Арройо было танцевать по средам, субботам и воскресениям на конкурсе мамбо, учрежденном шоу-промоутером Федерико Пагани, в самом известном латиноамериканском клубе — Палладиуме. Первой партнершей Карлоса на этом конкурсе была афроамериканка Дотти (Dottie), а затем пуэрториканка Кармен Крус (Carmen Cruz), с которой он взял призы во многих состязаниях, и с которой он был анонимно увековечен в короткометражном фильме «Безумство мамбо» («Mambo Madness», Palm Garden, NYC 1955). Отрывок, где в кадре танцует Карлос Арройо с Кармен Крус, под аккомпанемент оркестра Тито Родригеса:
На случай, если что-то вдруг случится с Мамботрайбом - копипаст статьи
Палладиумцы без «Палладиума»
Среднестатистический сальсеро, измученный нарзаном, не слишком любит копаться в первоисточниках. Если в Контактике (Фейсбуке, ЖЖ, Твиттере) написано, что в 1953 году Тито Пуэнте сказал, дескать, в сальсе главное — чтобы чики пищали, — значит, и правда так оно и было. — Что? Не было в 53-м никакой сальсы, кроме соуса? Но ведь написано белым по чёрному, неужели не видите? И Пуэнте нарисован, весь в белом. Или вам уже и Пуэнте не указ? Он-то в сальсе разбирался, не вам чета.
Таких историй — пруд пруди, одна другой краше. Но если вы думаете, что я решил расправиться тут с ними одним махом, отомстить за всё, оптом — вы ошибаетесь. Городские легенды вечны, и поколебать их не способен никто — сказки куда милее людям, чем скучные документы.
Но всё же, что танцевали тогда — в далёком 1953-м году? Ну, или хотя бы в 55-м? Не под Тито Пуэнте, так хотя бы под Тито Родригеса? — К счастью, такие записи сохранились, хотя и не слишком многочисленные. Собственно, такой вот фильм я и хочу вам продемонстрировать. Нарезки из него во множестве кочуют по Интернету, обычно подписанные как «Мамбо в „Палладиуме“». Так вот, перед вами — отнюдь не «Палладиум». А что же тогда? — А вот что.
В 1955 году в нью-йоркском «Палладиуме» неожиданно «нарисовалась» группа французских кинодокументалистов. Они желали снять короткометражный фильм о мамбо, и, не откладывая в долгий ящик, начали искать танцоров, желающих принять участие в этих съёмках. Как искали? — Самым простым способом: раздавали листовки, гласившие: «Мы ищем танцоров для съёмки фильма о мамбо». Впрочем, я сильно подозреваю, что речь шла исключительно о массовке — с первыми звёздами танцпола и с музыкантами режиссёр наверняка договорилась отдельно.
Однако вечно спешащие киношники были ограничены во времени, а «Палладиум» не мог предоставить им тот день, который они хотели. Однако неунывающие французы нашли выход из затруднительного положения — для съёмок они сняли зал клуба «Палм Гарденз». Вот тут, кстати, мелькает немного мистики — спустя 16 лет именно в этом клубе (правда, уже носящем название «Cheetah»), состоялся знаменитый концерт группы «Фания Олл Старз», заснятый на плёнку и лёгший в основу культового фильма «Our Latin Thing», вышедшего в 1972 году. И вот оттуда-то сальса и пошла по всему миру… Впрочем, мы не о ней, а о предыдущем поколении, о мамбо.
Если верить весьма отрывочным сведениям, которые разбросаны по Интернету, съёмки фильма происходили в октябре 1955 года; иногда даже называется точная дата — 24 октября. Впрочем, ни подтвердить, ни опровергнуть эти сведения я не могу, поэтому относитесь к ним с определённой долей осторожности. Короткометражный фильм получил название «Mambo Madness» (то есть «Мамбо-безумие»), был показан определённое количество раз в кино, и, как это часто бывает с короткометражками, надолго залёг на полку.
Оригинальный экземпляр этого фильма был частью обширного архива Генри Медины. В начале 1980-х годов плёнка была обнаружена в техасском хранилище и вновь представлена новому поколению во время эфира WNYC-TV, а на большом экране — в кинозале «Миллениум» уже в 1990-е. Среди танцоров, которые появляются в этом видео — Джо Люстинг (крупный план в самом первом отрывке, улыбается); пара, делающая повороты и «шайнс» — Чарли (Карлос) Арройо и Кармен Крус (сейчас — Фрэнк); «Толстый Гарри» Брюс (крупный мужчина); Джо Сентенно из «Мамбо Эйсес»; Джо Пиро, улыбающийся и раскачивающийся назад и вперёд перед оркестром и, конечно, Кубинец Пит (Педро Агилар) и Милли (Донэй). Заодно оцените и танцевальные таланты Тито Родригеса. Кстати, музыка, которую вы слышите, не та же, которую играл оркестр Родригеса в ночь съемки фильма, она лишь «подложена» под картинку позднее.
Вот такая история. Так что, хотя это несомненно танцоры «Палладиума», танцуют они отнюдь не в «Палладиуме».
Карлос нарек своего партнера сценическим именем Майк и позволил ему интерпретировать в комическом стиле множество известных артистов, танцуя от их имени ча-ча и мамбо — Джерри Льюиса, Чарли Чаплина и даже Элвиса Пресли. Имитируя владельца Палладиума, Майк предварял свое выступление фразой: «Дамы и господа, вот как танцует мамбо Джерри Льюис!». Одно из шоу по средам было озаглавлено как «Тэпы ча-ча» («Cha-Cha Tap»). Сочетая танцевание тэпа с технической точностью и изяществом латиноамериканских танцоров, а также с гениальными комедийными элементами, у этого начинания был большой успех, и благодаря ему Карлоса прозвали «самыми быстрыми ногами Палладиума».
Работа в Палладиуме открывала многие двери в танцевальном мире. Сэмми Дэвис-младший нанял пару танцоров для своего шоу в Гарлем Клаб, в Атлантик Сити. Сид Бернстейн также пригласил их стать участниками его «Пасхального парада звезд» («Easter Parade of Stars»). Во мгновение ока номер «Тэпы ча-ча» стал известным международным «представителем» новых латиноамериканских ритмов на танцполах.
Шоу ча-ча с тэпом Карлос с Майком танцевали перед зрителями самых разных мест: Палладиум, Театро Пуэрто-Рико, Бэби Гранд, РКО, Казино Бронкс, Бруклин Парамаунт, Хонка Монка и во многих, многих других, ориентированных как на пуэрториканскую аудиторию, так и испанцев и янки. Танцоры выступали и в других странах — в Канаде, Гон-Конге, на Филиппинах, в Японии, Аргентине и, конечно, в Пуэрто-Рико. Они ездили по разным городам в США, в том числе (кроме Нью-Йорка) в Чикаго, Лас-Вегасе — «Мекке» развлечений для взрослых, Майями, Атлантик Сити. Они выступали вместе со многими знаменитостями своего времени, в их числе: Сэмми Дэвис-младший, Тито Пуэнте, Гарри Белафонте, Тито Родригес, Педро Варгас, Мирта Сильва, Бобби Капо́, Да́масо Пе́рес Прадо, Сантос Колон, и другими. Дружба с этими выдающимися людьми помогала карьере Арройо, как это было, например, когда его друг Тони Беннетт пришел посмотреть шоу в клубе Забра, и стал подпевать вместе со всеми… Или когда Педро «Пикито» Маркано (Pedro 'Piquito' Marcano) порекомендовал танцевальный дуэт отелю Фламбойан в Пуэрто-Рико. Многие телевизионные ведущие приглашали Карлоса и Майка танцевать в их программах — New York on The Tonight с Джонни Карсоном, Шоу Стива Аллена, Шоу Перучо, а также шоу Бобби Капо и Мирта Сильва в Пуэрто-Рико.
Кубинец Да́масо Пе́рес Прадо (Dámaso Pérez Prado), известный также как «Король мамбо», просил Карлоса помочь поставить новый стиль танца эль денге (el dengue), который, как он хотел, заменил бы в будущем твист. Премьера нового стиля состоялась в Казино Бронкс в октябре 1963 года. Во время демонстрации Карлос чередовался с известной в то время танцевальной парой Майком и Мариеттой.
Затем последовали выступления на «Вечер с Джонни Карсоном», а также в Лас-Вегасе на протяжении нескольких недель подряд. Но как бы не хотел Перес Прадо, новый стиль не прижился. Карлос предупреждал его, что новый ритм слишком быстр даже для профи, и высказал предположение, что именно из-за этого публика не восприняла танец. Карлос и Майк в компании Мариетты показывали шоу несколько раз, в том числе в клубе Фламбойан в районе Кондадо, в Пуэрто-Рико, где они выступали совместно с мексиканским певцом Педро Варгасом (Pedro Vargas) и пуэрториканским дирижером и композитором Сесаром Консепсионом (César Concepción). В то время Арройо также работал с Бобби Капо́ на 7 канале ТВ. Майк решил остаться в Пуэрто-Рико и работать с Эль Гран Комбо; Карлос же вернулся в Нью-Йорк и образовал танцевальный дуэт с афроамериканским танцором Марком Скоттом (Mark Scott). В то время он пробовал себя на музыкальной сцене с собственной группой Секстетте (Sextette), играя в Палладиуме. Но, в конце концов, он похоронил идею стать музыкантом и полностью посвятил себя тэпам ча-ча, продоложив карьеру танцора вплоть до 1970 года. 
Карлос Арройо посвятил двадцать лет своей жизни исключительно профессиональной карьере танцора. Его страсть к танцу прославила его во всем мире, благодаря ей он смог выступать вместе с лучшими музыкантами Латинской Америки и США 50-х и 60-х годов. Больше того, его можно описать как одного из величайших латиноамериканских танцоров, как свидетельствуют документы, хранящиеся в архиве Учебного центра Пуэрто-Рико1Center for Puerto Rican Studies.
Несмотря на уход на «танцевальную пенсию» и посвящению себя другим занятиям и интересам, он участвовал в мероприятиях, посвященных памяти Тито Пуэнте в Йельском Университете в 2000, вместе с Мерседес Эллингтон, внучкой Дюка Эллингтона. В конце 2005 года Танцевальный клуб Пьера Дюлэйна (Pierre Dulaine Dance Club) признал Карлоса Арройо как одного из легендарных танцоров эры Палладиума.
Эссе Pedro Juan Hernández переведено с испанского Викторией Алварес, опубликовано на Centrovoices а затем переведено, дополнено и опубликовано Маратом Капрановым, специально для сайта «Сальса по-русски». Активная ссылка при цитировании или публикации обязательна.
- 1Center for Puerto Rican Studies
