С детских лет у Игнасио Пиньейро было только одно желание: подобрать ключик к величайшей загадке, скрытой за семью печатями, к неизведанному и мистическому. Вскоре, став ближе к кабильдос, он с удивлением для себя стал замечать, что постепенно ему приоткрывается завеса тайны священных тамборес, звучащих голосами такой земной и в то же время божественной музыки. И он чувствовал, как в том нескончаемом зове мелодия то словно всхлипывала, поглощая собою весь свет, то становилась бесплотной, а порою и вовсе срывалась на крик.
Игнасио Пиньейро, человек пытливого ума, провёл свою жизнь среди выходцев из Африки, жил в Каррагуао бок о бок с «внушающими страх конго и лукуми». Все эти африканские ритмы он вплетал в свой репертуар. Несколькими годами позже Игнасио скажет:
Я словно губка впитывал всё, что только можно было в себя впитать.
Его необычайная творческая плодовитость нашла отражение во многообразии жанров, главным образом — в клаве, гуагуанко и соне, многому научился он, в том числе, с группой «Pendón de los Negros Curros», — всё это обогатило его музыкальный мир.
В 1908 году, когда румба начинала набирать силу, Игнасио создал одно из ставших очень популярным в этом жанре произведений:
Где ты была вчерашней ночью? Скажи соседушке моей
что здесь я,
чтобы шла послушать
сладостную песнь…
Клавес
Клавес гремели повсюду. Ещё свежа была в людской памяти песня-клаве, которую Тересо Вальдес посвятил трубачке по имени Каридад, невероятной красоты женщине по прозвищу «Царица Пилара». Тересо, актёр и руководитель знаменитого хора из тех мест, был влюблён в эту девушку. Она на тот момент уже отдала свое сердце другому, одному из тех щёголей, что прогуливались по мостовым Асера-дель-Луврэ, некоему Иларио Гонсалесу, который в последствие ею пренебрёг. От любви тоже умирают, и девушка начала чахнуть день ото дня. В последние мгновения своей жизни она попросила Тересо, чтобы тот написал клаве на день её погребения. И в песне той мы слышим плач:
Не достаёт здесь, сеньоры, голоса одного,
Не слышно горна моих клавес
его голос не слышен
он потух,
он погас.
Тровадор Бийильо взял за основу это произведение, заменив в нём некоторые слова, и в результате получилось следующее:
Недостаёт горна (трубы) моей Кубы,
что звался Марти, ай, что звался
И затем добавил пару строф, сочинённых им самолично:
Марти не должен был умереть,
Сейчас он был бы Учителем нашим.
Ещё пропели б петухи по утру,
Спаслось бы Отечество
и Куба была бы счастливой.
Возвращаясь к Корос и Клавес де гуагуанко, следует заметить, что они являются результатом афро-кубинской ассимиляции хоров-орфеонес с полуострова (Апеннинского п-ва, Испания — примеч. пер.), и, согласно пояснениям пианиста и музыковеда Одилио Урфе, их наименование происходит от фамилии каталонского композитора Ансельмо Клавэ.
Не избежал увлечения клавес и Игнасио Пиньейро, с детства испытывавший неподдельный интерес к этой музыке. Первое, что он сделал, ещё будучи ребёнком, — собрал в районе Пуэбло Нуэво хор из ребятишек, своих ровесников. В 1906 году Игнасио создал группу «El Timbre de Oro», в композициях которой прослеживались ритмы африканских кабильдос. Позднее, уже с другим коллективом, «Los Roncos», значимость его как композитора и десимиста стала только прочнее. Эта группа обрела известность благодаря невероятной красоте своих песен. Стоит заметить, что в том же музыкальном ансамбле состоял в своё время и Ангелито по прозвищу Эль Дичосо, отец выдающейся фольклористки Мерседитас Вальдес.На тот момент уже увидели свет такие хрестоматийные произведения Пиньейро-композитора как: «El edén de los roncos», «Mañana te espero, niña», «Cuando tu desengaño veas» и другие. Небезызвестно соперничество Игнасио Пиньейро в контроверсиях с другими признанными румберос, такими как Томас Ариса, Элиас Аростеги, Августин Пина, Флор-де-амор и Северино, из коро де гуагуанко «El Paso Franco», созданного в Каррагуао.
В 1926 году Пиньейро в качестве контрабасиста пополнил состав ансамбля Марии Тересы Вера «Септето Оксиденте»; совместно они записали в Нью-Йорке несколько пластинок для лейблов «Columbia Records» и «Pathe». Мария Тереса в дуэте с Мигелито Гарсия пела для Игнасио композиции всех жанров: болеро, гуарачу, румбу, клавес абакуа, гуагуанко и классические композиции сона — «Esas no son cubanas» и «Las mujeres podrán decir».
Пиньейро принадлежал к ложе абакуа «Eforí Enkomó» с 29-летнего возраста. Он сочинял песни абакуа, среди которых можно выделить, например, «En la alta sociedad», спетую Марией-Тересой Вера и достигшую наивысшей популярности на совместной с Мигелито Гарсия пластинке, записанной на радио Марианао.
И несмотря на то, что эта версия подверглась сильнейшей критике со стороны экобиос (членов общины абакуа — примеч. пер.), композитор продолжил использовать слова и выражения из языка ньяньиго в широко известном произведении «Dichosa Habana».
Как дважды два
С детства я жил в соларе Эль-Рефино, напротив театра Луиса Мартинес Касадо, в Сьенфуэгосе. Там-то и услышал впервые произведения Игнасио Пиньейро. Дело в том, что бейсболисты Бартоломе Портуондо, отец певицы Омары Портуондо, и Абелардо Хунко, частенько бывавшие там, всегда напевали то «Impulcritudes», то «El edén de los roncos».
Всё больше погружаясь в воспоминания, Рафаэль Ортис, известный как Маньюнго, добавляет:
Когда я приехал в Гавану, больше всего на свете мне хотелось повстречаться с Пиньейро, с Королём Сона. С самого начала нас связала крепкая дружба; несмотря на всё его величие и известность, Игнасио был простым человеком. Во время нашего путешествия в Чикаго — он ехал с «Септето Насиональ», я — во главе кабаре «Монмартр», — эта связь стала ещё более тесной. Я считаю его своим учителем, поскольку у него научился тому, что такое настоящая музыка.
Кажется невероятным, что на Кубе мог родиться такой композитор, который буквально сделал себя сам. Всемирно известный Джордж Гершвин, страстный поклонник его таланта, во время своего приезда в Гавану был частым гостем на радиостанции CMCJ, где Септет исполнял темы из репертуара Пиньейро.
Так зародилась дружба между двумя музыкантами, и американец Гершвин взял на заметку некоторые моменты из произведений кубинского друга, включив в свою «Кубинскую увертюру» популярную композицию «Échale salsita», известный сон-прегон.
Со слов Рафаэля Ортиса, одним из первых занятий Пиньейро в колониальные времена была чистка лошадей на побережье. Также он работал бондарем, грузчиком, продавцом табака, каменщиком. С большой гордостью Пиньейро любил повторять:
Многие из тех рисунков на изразцах, что украшают Национальный Капитолий, вышли из этих самых рук.
Бывали времена, когда он занимался только музыкой, но затем снова чередовал её с другой работой, так как гонораров в качестве автора и исполнителя попросту не хватало на жизнь. После невероятного успеха на Ярмарке в Чикаго, он вернулся к своему старому ремеслу и работал мастером-каменщиком.
Чудеса септета
В 1927 году Пиньейро создал «Септето Насиональ», в состав которого вошли: Хуан де-ла-Крус (тенор и клавес), Бьенвенидо Леон (баритон и маракасы), Альберто Вийалон (гитара), Абелардо Барросо (гуайя и клавес), Франсиско Гонсалес (трес и вокал), Хосе Мануэль Инчарте (бонго) и Ласаро Эррера (труба).
Композиции ансамбля автора «Suavecito», записанные в Нью-Йорке, пользовались большим успехом. Печальное событие в 1929 году омрачило поездку «Септето Насиональ» в Испанию на Ибероамериканскую выставку в Севилье. Абелардо Борросо, который за свой вокальный диапазон был прозван «Карузо», был заменён на другого певца, Хосе Хименеса, известного как Чео. Во время морского путешествия музыкантов на судне «Христофор Колумб» корабль сел на мель в бухте Нью-Йорка. Был невероятно холодный день, и Чео из любопытства перегнулся через борт: тут же он почувствовал острую боль в лёгком, и он неожиданно скончался. Его тело, завёрнутое в национальный флаг, было брошено в морскую пучину.
Прощай, поэт
В Мадриде вышли в свет четыре альбома, в которые были включены, в числе прочих, композиции «Suavecito», «Asturias, patio querido» и некоторые песни в стиле румбы и бамбуко. Музыканты были удостоены почётного диплома и золотых медалей на Ярмарке. Игнасио Пиньейро также получил заслуженную премию. В 1933 на выставке «Век Прогресса» в Чикаго септет был отмечен наградами.
В общей сложности творческое наследие Игнасио Пиньейро насчитывает около трёхсот композиций. Наиболее популярные: «Cuatro palomas», «El castigador», «Mentira», «Salomé», «No juegues con los santos», «Sobre una tumba una rumba», «Tuppy», «Bardo», «Bururú barará», «Suavecito», «Échale salsita» и «El guanajo relleno».
В жанре гуагуанко: «Cadencia que electriza», «El edén de los roncos», «Mañana te espero, niña», «Cuando tu desengaño veas», «En la cáscara de coco», «Guaguancó callejero», «Guaguancó mamá», «Guaguancó papá».
Пиньейро-румберо оставил нам несколько румб собственного сочинения, в числе которых можно отметить: «Diana la rumbera», «Hay que bailar suave», «Eterna novedad», «Dónde andabas anoche», «Más calentico». Также нельзя не упомянуть румба-соны «Los rumberos de La Habana» и «Coco mai-mai».
12 марта 1969 мир потрясло известие о смерти одного из величайших музыкантов не только Кубы, но и всей Латинской Америки. Игнасио Пиньейро оставил потомкам произведения, ставшие классическими в жанрах, за которые он брался с невероятной творческой плодовитостью: румба, сон и клаве ньяньига, — в них композитор продемонстрировал широчайшую палитру музыкальных и ритмических выразительных средств.
