Будь моим сегодня ночью

В 1957 году я купил свой первый LP-альбом – “Кубинский карнавал”, несмотря на то, что я был преданным поклонником Мачито и его афро-кубинцев. Мачито всегда находился в Эль Баррио, прогуливался там днем, разговаривал почти со всеми подряд. Мы с ним ходили в одну и ту же церковь. Вместе мы совершили свое первое миропомазание (воцерквление) в католической церкви “Богоматерь Королева Ангелов”, находившейся между 113й и 114й улицей (между 2м и 3м Авеню). В 2007 году митрополия закрыла ее. Так что он был одним из тех людей, кем я всегда восхищался, моим другом на всю жизнь…

Тито Пуэнте и его оркестр путешествовали и однажды выступали в лос-анджеллеском “Палладиуме”. На афише также значились оркестр Рене Тоузела (Rene Touzel) и Манни Лопес (Manny López). Лопес тогда был популярным пианистом на западном побережье и занимал ведущие позиции в нескольких оркестрах, игравших афро-кубинскую музыку. Он записывался для RCA Victor и продюсировал альбом в стиле чаранга “Cha Cha Cha If You Please” (1960 – прим. пер.). Помимо них выступали Джек Косланзо (Jack Coslanzo) и Тито Родригес. На шоу пришло более 5 тысяч человек. После шоу Тито направился в Аризону, а затем давал концерты на обратном пути на восток страны.

Шутник Тито

Во время его поездок были несколько запоминающихся случаев, не относящихся к музыке. Вот, например, один из них:

Однажды ночью, по пути в Аризону, Джимми провел несколько часов в попытках убедить портье отеля, что он действительно “Джимми Фрисаура, первый трубач оркестра Тито Пуэнте”. У портье была какая-то другая фотография, и ни сам портье, ни Джимми не могли разыскать Тито, чтобы тот подтвердил его личность.

“Лишь годы спустя я узнал о том, что это была проделка Тито, – вспоминал с усмешкой Джимми. – Он славился этими проклятыми шалостями, особенно, когда мы были в дороге”.

А вот другой случай: целую ночь трубача, имя которого мы оставим в секрете, докучали телефонные звонки и стук в дверь. По его словам, в эту ночь они с женой были вместе.

Другой ночью нескольких музыкантов оркестра буквально вытащили из кроватей из-за пожарной тревоги! Они провели много часов на холоде, пока не выяснили, что пожара не было – это был розыгрыш.

Но, когда приходило время работы, Тито становился настоящим лидером своего оркестра. Никакого ребячества, смеха или шуток. “В это время он был строгим начальником,” – вспоминал Джимми. “Это было похоже на то, когда он компилировал музыку для мисс Эбби Лейн (Abbe Lane)”.

Простой подход

У Тито было множество планов, как убедить представителей RCA Victor позволить ему записать альбом с Эбби Лейн. И вновь на Морриса Леви обрушивалась вся мощь аргументов Тито. И вот однажды Леви сдался, и менеджеры RCA Victor согласились на запись, но пластинка вышла лишь в 1959 году.

Поздней весной 1957 года оркестр приехал в Уэбстер Холл, чтобы записать пластинку “Abbe Lane with Tito Puente and his Orchestra”. Этот альбом показал одну характерную черту оркестра Тито Пуэнте, с которой истинные ценители не были знакомы ранее. Его подход был простым:

“Легко, насыщенно, технично. Без лажи”.

Тито сам разрабатывал концепцию каждого сборника, чтобы оказаться на “передовой”. Он вспоминал:

Оркестр пойдет туда, куда она (Эбби Лейн) нас поведет. Именно так поступают хорошие музыканты. Я не был уверен, что Эбби хорошо знала испанский, но она утверждала, что он выше среднего. Мы согласились на альбом с широким спектром мелодий из разных стран.

К записи альбома Тито привлек Джо А. Мариани (Joe A. Mariani), играющего на валторне. Это была работа ради денег, но по-прежнему многое удавалось лишь благодаря уникальному подходу Тито.

Эбби и Тито

Поначалу было много сплетен о том, как же эти двое сошлись вместе. Тито Пуэнте и Шавье Кугат обсуждали идею сотрудничества певицы Эбби Лейн с оркестром вот уже нескольких лет. Шавье соглашался с тем, что это “хорошая мысль”. В это время мисс Лейн, фееричная эстрадная звезда еврейского происхождения, родом из Бруклина, была широко известна своими фотографиями на многочисленных LP-пластинках ее мужа – Шавье Кугата. Все думали, что она латиноамериканка. Она часто появлялась “Палладиуме” – одна, с друзьями и иногда с мужем.

В начале 1950-х годов сексуальная латиноамериканская эстрадная певица прославилась благодаря участию в фильмах Universal-International. Она снялась во многих сериалах и телевикторинах. Лейн родилась в 1932 году и при рождении получила имя Эбигейл Франсин Лэссман (Abigail Francine Lassman). Ее первый муж, “король румбы” Кугат, значительно повлиял на ее манеру пения. Она была третьей женой Кугата (следующей женой Шавье стала Чаро). Лейн довольно часто снималась в итальянских фильмах в конце 1950 – начале 1960-х годов, но по общему мнению, она была “слишком сексуальной для итальянского телевидения”. Лейн развелась с Кугатом в 1964 году, после чего вышла замуж во второй раз.

Кугат и Эбби вместе регулярно появлялись в ночном клубе “Coconut Grove” в Лос-Анжелесе, и Шавье писал саундтреки для нескольких музыкальных короткометражек. Однако это было уже после его переезда в Нью-Йорк, где Кугат достиг величайшего успеха – когда его коллектив стал штатным оркестром отеля Waldorf Astoria Hotel. Вопреки критике его компромиссного варианта афро-кубинской музыки, Кугат был верен своему коммерчески-ориентированному звуку, необходимого для признания широкой аудиторией. Позже он объяснял это так:

“Я лучше буду играть ‘Chiquita Banana’ и купаться в собственном бассейне, чем играть Баха и голодать.

Кугат и его оркестр работали в Waldorf Astoria Hotel более 16 лет. Всякий раз, встречая Тито в “Палладиуме”, ему нравилось вспоминать, как Тито Пуэнте, Мигелито Вальдес, Тито Родригес и многие другие раньше работали у него.

“Шавье любил красивых женщин, которые всегда были в его оркестре,” – рассказывал Тито. Он помог Рите Хейворт (Rita Hayworth) в начале ее карьеры и снялся в ее фильме “Ты никогда не была восхитительнее” (“You Were Never Lovelier“). На пластинках Кугата 1950-х годов пела его третья жена – Эбби Лейн.

Увидеть Эбби Лейн и Тито в самом центре танцевального зала “Палладиума” было обычным делом – она была умопомрачительной танцовщицей. Кроме того, многие годы она была поклонницей Тито и его оркестра.

“Даа, – язвил Джимми, – мы все болтали об этом, но Тито всего лишь посмеялся и сказал, что мы как старые бабки – все время моем кому-нибудь кости. Как знать…”

“Ночь Ронды” (“Noche de Ronda”) или, как песня была названа на LP, “Будь моим сегодня ночью” (“Be Mine Tonight”), была спета Эбби на испанском языке. Слова песни сочинила Мария Тереза Лара (Maria Teresa Lara), затем текст песни перевели на английский язык. Оркестр аккомпанировал легко, почти нежно и невесомо, добиваясь романтичного настроения, тропического ощущения.

Первая композиция альбома – “Хлеб, любовь и ча-ча-ча” (“Pan, Amore Y Cha Cha Chá”), хит Шавье Кугата, который Пуэнте крепко склеил целым оркестром и перкуссией Тито, Монго и Вилли. В состав был добавлен барабанщик Вильям Родригес.

Тито никогда не забывал, что когда он только начинал карьеру, многие его фанаты были евреями.

“Они следовали за мной по окрестностям Нью-Йорка и появлялись везде, где я играл. Думаю, что Эбби Лейн тоже была частью этой публики”.

Этот альбом представляет собой настоящий калейдоскоп мировой музыки, популярной в то время. “Всем нравился афро-кубинский бит, так что в большинстве случаев мы могли незаметно подсовывать клаве,” – рассказывал Тито.

Очарование французского ресторанчика в композициях “The River Seine” (La Farge-Monrod-Robert-Holt) и “Arrivederci Roma” (Sigman-Rasel) было со вкусом кубанизировано на манер Тито. Эбби и Тито также записали ча-ча-ча “Whatever Lola Wants” (Adler-Ross) – одну из песен бродвейского хита “Чертовы янки” (“Damn Yankees”).

На этой пластинке во многих песнях Тито аранжировал саксы почти невесомо, сделав их звук похожим на струнные, но при этом риффы духовых придавали музыке достаточную напористость. Это был альбом, который Тито создавал с удовольствием. Однако RCA Victor и не думали “раскручивать” пластинку, и этот факт злил Тито.

Больше Пуэнте

Культовая классика, которая была записана в то беспокойное время – “Mucho Puente”. Пластинка просто демонстрирует другую, более элегантную и мягкую сторону Тито. На этой записи он добавил струнные инструменты в стандарты: “Lullaby of the Leaves” (Bernice Petkere и Joe Young), “Noche de Ronda” (María Teresa Lara), “Duerme” (Miguel Prado и Gabriel Luna) и “PoorButterfly” (John L. Golden и Raymond Hubbell). Кубинские стандарты “La Ola Marina” (Virgilio González), “Cuando Vuelva a Tu Lado” (Maria Grever), “Un Poquito de Tu Amor” (Julio Gutierrez) и “Almendra” (Abelardo Valdés) были исполнены квартетом гитар (без духовых), под руководством А. Каиола (Caiola), и флейтистом Джерри Санфино.

Тито переработал вещь “Two For Tea” (Vincent Youmans и Irving Caesar) в стиле ча-ча-ча. Чтобы добиться эффекта кульминации в завершающей части, написанной в дабл-тайме, он задействовал свой громадный оркестр в последовательности гуахеос. Кроме того, он использовал трубы в качестве “эха” в ответ на остинато в кубинском стиле. Ну а фортепиано связывало все воедино.

На Кубе уже был похожий эксперимент – Арканьо и Качао взяли классическую вещь Юманса-Сесара, переложили ее на медленное мамбо на 4 счета и назвали “Camina Juan Pescado”. Сыграв известную мелодию, Арканьо и его оркестр ударились в бесконечно долгое оркестровое гуахео и суровую импровизацию флейты и фортепиано.

Тито размышлял, что это был вполне себе вариант, но он хотел, чтобы альбом был уравновешенным – достаточно консервативным, чтобы апеллировать к более широкой аудитории. Пластинка имела средний успех, и Тито всегда полагал, что альбом мог бы быть гораздо успешнее, если бы RCA Victor проявили бОльшую активность в его рекламе. Он никак не мог понять, что “исполнительные директора поддерживали продукт на рынке только для того, чтобы заработать себе на жизнь”. У него было сразу несколько вариантов описания их способа вести дела…

<< Предыдущая часть | Продолжение следует!