Кубинская пятиклапанная флейта чаранга

 

Одна из умирающих форм искусства в афрокубинской музыке – игра на деревянной поперечной траверс-флейте с пятью клапанами. В 50-х и 60-х годах XX века эту флейту называли “флейта-чаранга”. Сегодня на Кубе можно с трудом найти людей, владеющих этим классическим инструментом – большинство флейтистов используют ставшую стандартом оркестровую флейту системы Бёма.

На оркестровой флейте играть проще – под каждый тон выделено собственное отверстие. У музыканта гораздо больше возможностей для аппликатуры. Придумал эту систему в середине 1800-х годов Теобальд Бём, “отец” современных деревянных духовых. В отличие от цилиндрических флейт системы Бёма пятиклапанная флейта сужается к дальнему от музыканта окончанию. Этот инструмент – прямой потомок одноклапанной траверс-флейты, на которой любил музицировать Фридрих Великий в XVIII веке.

На протяжении всего XIX века траверс-флейта подвергалась многочисленным изменениям – было добавлено целых восемь клапанов, для того, чтобы позволить музыкантам соответствовать требованиям, предъявляемым в оркестрах и вызовам, появляющимся в новой музыке. В 1847 году Бём предложил первый вариант деревянной флейты с полным набором клапанов. Пятиклапанная флейта была разделена на четыре секции, чтобы добиться лучшего интонирования и упрощения звукоизвлечения в высоких диапазонах.

У флейты с пятью клапанами, конечно же, были ограничения на диапазон и звучание, ограничивая музыканта темперированными тонами. Таким образом, когда вы слышите эту флейту, вы можете заметить, что ее звук суховат, а вариаций извлекаемых нот гораздо меньше, чем у современной металлической флейты. Для музыканта звучание флейты – это самое главное. Нужно вложить очень много души для того, чтобы добиться верного звука.

С начала XX века и всю его первую половину, вплоть до 60-х годов, Куба являлась родиной для многих замечательных чаранга-флейтистов. Кто-то был лучше других, кто-то мог извлекать экзотические звуки, а кто-то умудрялся развить очень необычную пальцевую технику. И у каждого музыканта был своя неповторимая манера игры.

В конце 30-х годов чаранга стала меняться, и флейтисты получили возможность проявить себя в качестве импровизаторов – до сих пор их роль была, в основном, поддерживающая. Развитие рынка звукозаписывающих компаний и технологий привели к тому, что оркестровка чаранги была значительно расширена, и теперь солировать могли не только пианисты, но и флейтисты, и даже виолончелисты.

Ниже приведены биографии некоторых из выдающихся флейтистов, чья активная концертная деятельность приходилась на 70 и 80 годы, но прежде всего важно отметить трех “столпов” флейты-чаранги, это:

---

Арканьо (Arcaño)

Фахардо (Fajardo)

Эгвес (Egües)

---

Jose “Rolando” Lozano – в 1953 году он участвовал в первой записи Orquesta Aragón de Cuba на лейбле RCA Victor. Покинув оркестр в 1955 и переехав жить в США, он присоединился к Orquesta Nuevo Ritmo de Cuba (1959). Свою деревянную чаранга-флейту он принес в мир джаза, записавшись с легендарными Колом Чейдером, Монго Сантамария, с оркестром Тито Пуэнте, квинтетом Джорджа Ширинга и Франциско Агуабелья. В 1979 году он создал чаранга-оркестр и записал одну пластинку.

 

Jose Antonio Fajardo – его музыкальная карьера чаранга-флейтиста началась в 40-х с Паулина Алваресом (Paulina Alvarez) и Arcaño y Sus Maravillas. Фахардо собрал свою группу в 1949 году и вплоть до начала 50-х большинство музыкантов из Арканьо играли вместе с ним. Как и Лосано, мастерство Фахардо позволяло ему играть в большом диапазоне – от чаранги до кубинского джаза, что открывало ему двери в джаз. Он мог с легкостью играть сложные низкие ноты на этой старинной флейте и добивался ровного звучания в верхнем диапазоне. Fajardo y Sus Estrellas Cubanas записали пластинку на лейбле Cuban Panart, а также множество LP на других знаменитых лейблах – Coco, Fania, Columbia (Sony). Игру Фахардо можно услышать в Charanga de la 4, с Hector Rivera (1961) и некоторых сборных релизах “Все звезды” SAR (1979-81). С середины 80-х годов он перестал записываться, лишь изредка появляясь на сценах Нью-Йорка и Майами.

 

Albert Cruz Torres (Pancho El Bravo) – флейтист, ставший известным благодаря своей реактивной пальцевой технике и острым гуахеос (что-то вроде риффов в джазе – прим. пер.) Он был один из очевидных топовых флейтистов вообще в чаранге. Он играл с Orquesta Neno Gonzalez, существовавшего с середины 30-х годов, соперничавшего с Orquesta Aragón по музыкальной подаче и гладкому звучанию. Панчо Эль Браво собрал собственный оркестр чаранга в 1959 и в эпоху всеобщей моды на пачангу в 60-х стал популярным как на Кубе, так и в США. Его оркестр все еще существует, хотя сам Панчо ушел из него в 1985 году.

Пара слов от Сью Миллер:

Панчо родился в 1928 году в Пинар дель Рио. Собрал свой оркестр “Pancho el Bravo y sus Candelas del tira tira” в 1959. В это время оркестры Арагон, Америка, Melodias del Cuarenta и Сенсасьон были в моде, так что оркестр Панчо также быстро прославился. Летящий темп, энергетика соло флейты Панча были отличались скорострельностью, отчетливым ритмом и живостью.

 

Joaquin Oliveros – ученик Антонио Арканьо в его поздних годах жизни. Оливерос – настоящий мастер игры на конической флейте с пятью клапанами. Он начал играть на сцене с Orquesta Sensacion в 1960 году, когда ему было всего лишь 18 лет, заменив другого выдающегося чаранга-флейтиста Хуана Пабло Миранду (Juan Pablo Miranda), чью игру можно услышать на пластинках Panart – Cuban Jam Sessions. Оливерос – знаток классической музыки, чаранги и джаза. Сегодня он играет с Orquesta Charanga Típica Rubalcaba, возглавляемым отцом джазового пианиста Gonzalo Rubalcaba. Его можно услышать в относительно свежей записи – “Danzones – Orquesta Neno Gonzalez”, выпущенной на CD в 1994 году. У него есть все шансы стать лучшим из лучших.

Пара слов от Сью Миллер:

Хоакин – один из самых молодых сторонников игры на пятиклапанной флейте, игравший с лучшими из лучших, в том числе Charanga Rubalcaba, Frank Emilio Flynn и The Afro-Cuban All Stars. Большой поклонник Фахардо, он утверждал в беседе со мной, что на Кубе существуют две школы кубинской флейты. Первая восходит от Арканьо до Фахардо, отличается романтичным звучанием, а вторая школа – это Хосеито Вальдес и Ричард Эгвес, более техничная и грубоватая. Хотя Ричард – настоящий чемпион импровизации на флейте-чаранге, обладатель “золотого пояса”, причем абсолютно правомерно, но, как говорил мне Хоакин, Фахардо не уступает Ричарду, но не нужно забывать, что своим романтическим звуком он обязан Арканьо.

Пока Хоакин убеждал себя в том, что существует четкая грань между двумя школами кубинской флейты, другие музыканты не слишком с этим соглашаются, так как испытывали большое влияние как Фахардо, так и Эгвеса, цитируя их в своих соло. Мой собственный анализ соло обоих мэтров показывает, что между ними есть как различия, так и схожие моменты. Например, оба игрока обладают спонтанным владением формой, когда дело касается композиции и вариаций мотивов, и у обоих невероятная упругость и точность ритма. Конечно, они звучат по-разному – у Ричарда более жесткое звукоизвлечение. Он также больше времени провел на студиях звукозаписи, так что, вероятно, на него повлияли более поздние музыканты. Эдди Сервигон также отмечал это, но обращал внимание, что Фахарду не было равных в обыгрывании доминантсептаккордов (особенно в вещах, полностью основанных на V ступени, обычно это мамбо). Как следует из собственной виртуозной игры Хоакина, независимо от того, кто больше повлиял – Эгвес или Фахардо, или оба вместе взятые, эти два мастера импровизации на флейте-чаранга – неистощимый источник вдохновения для других флейтистов, играющих в этом стиле.

 

Eddie Zervigon – один из высланных с Кубы музыкантов, который вместе со своими братьями смог собрать собственный оркестр чаранга и успешно выступать на сценах Нью-Йорка на протяжении вот уже более 30 лет. Сервигон – выдающийся флейтист. Несмотря на спад интереса к чаранге (период середины 60-х до ранних 70-х, а также начиная с 1984 года по наши дни), его оркестр с самого своего дня создания в 1961 году продолжал удерживаться на плаву. Он записывался на SAR в сборниках “All Stars” с несметным количеством нью-йоркских групп. Его звукоизвлечение и техника игры отличаются особенным изяществом.

Из статьи Sue Miller:

Эдди родился в Гинесе, на Кубе. Он начал изучать сольфеджио с Эдуардо, отцом Ричарда Эгвеса (о нем далее в статье). Игра Эгвеса настолько впечатлила Эдди, что он загорелся флейтой. На 15-летие (на Кубе – празднование совершеннолетия) ему подарили заветную флейту, хотя Эдди рассказывал (автору статьи – прим.пер.), что он проиграл в бильярд почти 200 песо, собранных ему всей семьей, и флейту ему пришлось купить на жалкие оставшиеся 8 песо!

Когда Эдди покинул Кубу в 1962, Хосе Фахардо помог ему найти работу в Нью-Йорке в качестве исполнителя, наподобие Джонни Пачеко – легендарного пуэрториканского флейтиста и создателя Fania All Stars. Пачеко только что перенес операцию на горле, и предложил выступать в оркестре Пачеко в качестве временного заменяющего музыканта, но Эдди отклонил это предложение, предпочтя попыткам разделить один стул создание собственного оркестра со своим братом Руди. Промоутер Палладиума предложил назвать новорожденный оркестр не по названию родины создателя “Чаранга Гинес”, а по улице, на которой Эдди жил в Нью-Йорке. Новый Оркестр Бродвей (Orquesta Broadway) взлетел на вершину популярности, часто играя в Палладиуме и постоянно записываясь. Эдди, виртуозный импровизатор на флейте с пятью клапанами, руководит “Оркестром Бродвея” с 1962 года и продолжает играть в США и за их пределами. В июле 2007 года Эдди пригласил меня (автора статьи, Сью Миллер – прим.пер.) в Нью-Йорк, в свою группу, для участия в ежегодном фестивале кубинской музыки El Mamoncillo. На этом фесте выступали различные нью-йоркские чаранга-коллективы, сальса-ансамбли. Эдди тогда выступил блестяще, причем не только с собственным оркестром, но и с ансамблем Manny Oquendo, выдав крышесносящие соло, перекрыв секцию тромбонов…

И поныне уникальный талант Эдди импровизировать и острое чувство клаве позволяют говорить о нем как о одном из лучших чаранга-флейтистов современности. Примеры его подвижной игры можно найти на записях Paraiso. Большинство чаранга-музыкантов ограничиваются в верхнем диапазоне нотой ми (Фахардо мог вытягивать и фа#), но Эдди – единственный музыкант, с завидной регулярностью вытаскивающий из флейты как фа#, так и соль.

Эдди часто цитирует Эгвес и Фахардо, отдавая дань этим двум гениям, повлиявшим на него, но также восхищается творчеством Хулио Герра (Julio Guerra) – бывшему флейтисту Estrellas Cubanas, а также Белисарио Лопесу (Belisario Lopez), собравшему свой оркестр Чаранга в Гаване, в 1928 году. Любопытный факт – когда Белисарио покинул Кубу, переехав жить в США в 1960 году, он отдал свою флейту Эдди, и тот, в свою очередь, дал мне однажды попробовать на ней поиграть. Невероятно легкая и отзывчивая, прекрасно интонирующая в верхнем диапазоне. Кстати, Эдди ведет передачу прогноза погоды на кубинском ТВ, и это единственный музыкант, которого я знаю, который успешно сочетает карьеру музыканта с предсказаниями ураганов и показаниями барометра!

 

Дэвид Перес:

Antonio Antonio Arcaño – незадолго до его смерти в Гаване в 1993, у меня случился спор с моим братом на тему того, что “Арканьо был не слишком-то хорошим флейтистом”. Даже если это и так, в любом случае, он оставил колоссальное музыкальное наследство. Его стиль и короткие импровизированные риффы были одними из первых записанных в составе современных оркестров чаранга. В его оркестре, среди прочих, играли такие музыканты, как Israel “Cachao” Lopez, Orestes Lopez, Felix Reyna и Enrique Jorrin, предложив столь много новых идей, что они до сих пор оказывают влияние на современную кубинскую музыку. После 1944 года он почти не записывался, а в конце 80-х годов он руководил некоторым количеством кубинских ансамблей.

Из статьи Sue Miller: 

Антонио Арканьо родился в 1911 году, свой знаменитейший оркестр “Арканьо и его кудесники” (Arcaño y sus Maravillas) собрал в 1937. В нем играли два очень одаренных басиста – Исраэль Лопес, известный также как Качао, вместе со своим братом, виолончелистом Орестесом Лопесом. Их перу принадлежит самое первое Мамбо (1938). Этот оркестр, во многом совершенно новый для своего времени, оказал огромное влияние на музыкальную культуру, главным образом, благодаря регулярной ротации на радиостанциях в период 40-х и 50-х годов. Наследие Арканьо в качестве флейтиста заключается в том, что он значительно расширил импровизационную роль флейты в чаранге. До него флейта была лишь украшением в дансоне, но с появлением мамбо и затем чачача пришла секция открытого монтуно, в которой флейтист свободно импровизировал на фоне тонических и доминантовых аккордов. Кроме того, Арканьо преподавал многим чаранга флейтистам, но как флейтиста его затмили два гиганта-импровизатора – Хосе Фахардо и Ричард Егвес. Эти два музыканта, чей пик славы пришелся на 50-60 гг, на самом деле определили стиль игры на флейте “чаранга типика” для своего времени и для будущих поколений флейтистов. Оба были искусными виртуозами, мастерски сочинявшие лейтмотивы с ошеломляющей скоростью, причем строго в кубинском ощущении – в клаве.

 

Richard Egües. Ричард Эгвес жил на Кубе до самой своей смерти 1 сентября 2006, в возрасте 82 лет. Долгое сотрудничество с оркестром Арагон в роли виртуозного флейтиста-импровизатора, композитора и аранжировщика принесло ему заслуженную славу. В кубинском репертуаре популярной музыки прочно заняли свое место такие хиты, принадлежавшие перу Ричарда, как El Bodeguero и Bombon Cha.

Ричард родился в 1924 году. Дочь Ричарда Гладис Егвес однажды рассказывала, что 11-летний Ричард в коротких штанишках “бомбачос” усердно стучал по клавишам пианино в отцовском оркестре. Известен анекдот, когда в перерыве он решил отлучиться, чтобы поесть сладостей, но назад в зал его не пустили – детям запрещено было появляться на танцполе, так что оркестр не мог продолжать играть. Ричард посвятил 70 лет своей жизни кубинской популярной музыке.

Позднее Ричард переключился с фортепиано на флейту и присоединился к оркестру Арагон в 1953 году в качестве второго флейтиста, заменив уехавшего с оркестром Америка (Orquesta America) в Мексику Роландо Лосано (Rolando Lozano). Кстати, первая флейта оркестра Арагон, Эфрайн Лойола (Efrain Loyola) продолжает руководить своим “Чаранга Оркеста” (Charanga Orquesta) в Сьенфуэгосе, несмотря на свой почтенный возраст – 94 года, и однажды посвятил Ричарду целый концерт в Гаванском Театре Америка в марте 2007 года. После того, как Оркестр Америка уехал в Мексику в 1953, Оркестр Арагон стал самым знаменитым чаранга-оркестром на Кубе, исполнявшим новейший танцевальный стиль “ча-ча-ча” и часто мелькавшим на национальном ТВ. Они побывали в международном турне и, кстати, были первыми, кто исполнил популярную кубинскую музыку в Москве, в зале Консерватории им. Чайковского.

Записи концертов оркестра Арагон, в том числе сохранившиеся эфиры кубинского радио Прогресо, демонстрируют потрясающие навыки импровизации у Ричарда (кое-что из этих записей можно найти на двухдисковом издании Barbaro, под названием Los Aragones en la Onda de la Alegria) и подкупают неистощимой фантазией музыканта, сочинявшего фразы и умудрявшегося не повторяться. Вот фрагмент из одного его соло, исполненных под впечатлением от 5-ой симфонии Бетховена:

В этом фрагменте соло в ми-миноре Ричард использует различные лейтмотивы, обыгрывающие пятую ступень (си), используя при этом самые разные средства – повторяющуюся изоритмику, полиметрию (три поперек четырех) и секстоли в быстром темпе (начиная с такта 140) – обычный язык импровизации в чаранге. Ричард перешел на оркестровую флейту системы Бёма в конце 60-х (из статьи Дэвида Переса).

Polo Tamayo. Policarpo (Polo) Tamayo известен, главным образом, благодаря работе в Buena Vista Social Club. Родился в Пинар дель Рио 26 января 1934 года. В своем интервью в 2006 году Поло рассказал мне, что он вся его семья была музыкантами: отец играл на тромбоне, а братья – на басу и трубе. Учился сольфеджио у учителей родного города. Отец купил флейту брату Поло, но она не пришлась тому по душе, и тогда Поло упросил отца отдать флейту ему. Он выучил аппликатуры по самоучителю игры на флейте Тулоу, а в чаранге поднаторел, снимая со слуха музыку, звучавшую по радио. По его словам, “я слышал мелодию и снимал ее на слух, копируя идеи флейтистов. Сейчас у меня есть собственные идеи, но начинал я с того, что копировал чужие. В числе первых флейтистов, услышанных мною по радио, были Арканьо, потом Хуан Пабло Миранда, а затем Фахардо. После появился Ричард Эгвес,” – “эпоха Ричарда”, как он выразился, – “и, конечно, после него было огромное количество подражателей, включая меня самого! Люди говорили, что мой звук был похож на звук Ричарда, и я принял твердое решение создать собственный стиль. Хотя я продолжал слушать много Ричарда… но и Фахардо мне очень нравился”. В том интервью мы обсуждали различия между кубинским стилем импровизации и джазом, и Поло сказал так: “Кубинскую музыку можно петь. Можно петь мелодии флейты… да, ты можешь пропеть вдохновляющие идеи флейты”. Однажды Билл МакБёрни заметил относительно соло Ричарда, что люди на улицах склонны напевать его пассажи, ведь те были “умными, цепляющими и мелодичными одновременно”.

На протяжении многих лет Поло играл в нескольких выдающихся чаранга оркестрах, в том числе Orquesta Neno Gonzalez, Ritmo Oriental и, на данный момент, в Charanga de Oro (под управлением José Loyola, сына первой флейты Оркестра Арагон с 30-х годов, Эфрайна Лойолы).

Melquiades Fundora. О Мелкиадесе упомянул авторитетный журнал Британского общества флейтистов “Пэн” в марте 2003 года. Когда я встретилась с ним снова в 2006 и 2007, он все еще был полон сил в свои 82, играл на любимой пятиклапанной флейте в собственной группе Orquesta Sublime. Его музыкальный язык узнаваем благодаря перкуссионным фразам и сильной атаке. Его импровизация очень похожа на игру на барабанах, периодически просто “вколачивая” верхнюю ре в самых “сытных” местах. Находится с ним на одной сцене было всегда морем вдохновения, когда ты видел своими глазами, как человек становится полностью охвачен музыкой. Он – подлинный ветеран чаранги и национальное сокровище.

На видео, приведенном ниже, автор статьи Сью Миллер играет в оркестре Мелкиадеса Фундора в качестве посвящения этому гениальному флейтисту, ушедшему из жизни 14 февраля 2009 года. Концерт прошел в Гаванском национальном кабаре. И хотя оно никогда не отличалось хорошей акустикой, но это место очень кубинское, куда люди приходят повеселиться, съесть чичаронес[ref]Чичаронес – что-то вроде шкварок[/ref], выпить ром и пофлиртовать!

 

Eduardo Rubio. Эдуардо Рубио играет на флейте системы Бёма, он преемник идей Ричарда Эгвеса в современном оркестре Арагон. Его игра невероятно текуча, он чаще, чем другие флейтисты типика, использует хроматизмы и широкий диапазон звучания. И, тем не менее, он встроил наследие Ричарда в манеру собственной игры, оставаясь при этом узнаваемым.

Приведенный фрагмент – нотная запись первой половины соло из дансона “Si Envidia” в ре-миноре (с альбома ‘Aragón en Route’). Здесь Эдуардо Рубио исследует весь диапазон флейты, начав с классической манеры рубато, а затем использует сопоставление 16-ых длительностей и триолей, создавая ощущение неопределенности и ожидания. Эта часть – прелюдия к постепенно подготавливаемой кульминации во второй части. Эдуардо (его также называют “Чен”) – мастер построения соло в манере постепенно нарастающего напряжения, что не типично для флейты  чаранге. Дело в том, что соло на флейте в чаранге обычно исполняется во второй части пьесы, более спокойно, развивается постепенно, а для повышения напряжения используются фортепиано и струнные. Хроматический лейтмотив Чена в тактах 24 и 25 – визитная карточка его уникальной манеры игры.

Eduardo Martinez. Эдуардо Мартинес – флейтист ныне действующего оркестра “Melodias del Cuarenta”. Я познакомилась с ним в феврале 2006 года. Оркестр существует с 1940, сейчас у него, конечно, обновленный состав музыкантов, в репертуаре классические вещи – например, Me Voy Pa’ Moron и Tunas Bayamo. 

Среди прочих выдающихся флейтистов в чаранге можно отметить Juan Pablo Miranda из Orquesta Sensación. Легенда гласит, что этот особенный музыкант сплагиатил пьесу Ричарда Эгвеса «Bombon Chá» и попытался записать ее, опередив оркестр Арагон. Но уже в студии возникла драка между музыкантами двух оркестров, которая положила конец этой неудачной попытке.

Еще один интересный флейтист – Альберто Корралес (Alberto Corrales). Музыку в исполнении его оркестра можно услышать в саундтреке к фильму “Клубника и шоколад” режиссера Томаса Гутьерреса Алеа. И напоследок еще несколько имен: Archimiro Larduet из Siglo XX, Manuel Wambrugh из Orquesta América, Orlando и René Beltran из Сьенфуэгоса и Sergio Sarmiento Hechavarria или ‘Chicho’, из Estrellas Cubanas, и многие, многие другие.

Дэвид Перес:

Помимо перечисленных музыкантов существуют десятки других чаранга-флейтистов, в их числе Gustavo Cruz (Charanga America), George Castro (Eddie Palmieri и Orquesta Típica Ideal), Eloy Martinez (Orquesta Melodias del 40) и Miguel O’Farrill (Orquesta Enrique Jorrin).

Gilberto Valdés возглавил чаранга-оркестр в 40-х и ранних 50-х и записывался с Диззи Гиллеспи в 50-х. Gonzalo Fernandez играл с Rosendo Ruiz y su Orquesta в 1956, а затем, после долгого периода работы в Европе, снова появился в студиях Нью-Йорка с собственным студийным коллективом Orquesta Super Típica, а также с Pupi Legaretta y Pacheco в 1970. Pupi Legaretta играл и на флейте с пятью клапанами, и на скрипке, его можно услышать в своем оркестре на релизах 60-70 годов. Еще один интересный флейтист – Julio Guerra, бывший на подмене у Фахардо, часто выступал с Orquesta Estrellas Cubanas в середине 60-х и записался с Монго Сантамария на пластинке Our Man in Havana.

Послушайте этот любопытнейший диск прямо сейчас (щелкните, чтобы развернуть)

Безусловно, существует еще множество других флейтистов, предпочитающих классическую чаранга-флейту. Некоторые музыканты играют чарангу и на обычной оркестровой флейте, в их числе – Nestor Torres (джаз, чаранга и афро-джаз), Roger Sanchez (Charlie Palmieri и Orchestra Duboney), David Valentin (Son Primero, джазовые группы, Orquesta Libre) и поздний Esy Morales (брат Noro), снявшийся в нескольких черно-белых фильмах в начале 50-х – его экзотическая манера игры была взята на вооружение многими чаранга-флейтистами.

Какой бы инструмент не выбирали музыканты – классическую траверс-флейту или стандартную оркестровую флейту системы Бёма, все ищут свой уникальный стиль, чтобы каждый концерт, каждое выступление становились по-настоящему ярким событием.

Перевод с английского: Капранов Марат, эксклюзивно для “Сальса по-русски”

Консультации по вопросам истории флейты и конструкции – Юлия Гараникова, музыкант, преподаватель