От редактора
Марат Капранов: Пытливый исследователь кубинской музыки однажды столкнется с одним важным фактом: там и тут его будут подстерегать странные фразы о том, что тот-то или тот-то были вынуждены уехать с Кубы. Мол, им не давали им там творчески самовыражаться. Как же так? Неужели это правда, и гениальные музыканты, вроде Качао Лопеса и Артура Сандоваля, Пакито Ривера и Орландо Пунтильи бежали от режима в Штаты?
Политика – это грязь. Но многие вещи невозможно ни понять, ни объяснить, если не знать политический контекст, хотя бы в тех деталях, которые прямо относятся к предмету нашего интереса. А культуре, к музыке, к менталитету… эй, кажется, нам нужно отлично разбираться в политике на Кубе!
Революция Кастро для нас хорошо известна. Более того, один из ее симоволов – Че Гевара – гораздо чаще встречается в России, чем даже само слово “Куба” или выражение “кубинская революция”. Людей, которые в деталях знают, что же именно происходило в те горячие деньки, уже на несколько порядков меньше, а людей, которые знают, как вот уже пол-столетия живут кубинцы в новой реальности – еще меньше. Что такое “периодо эспесиаль”? Что за попытки кубинцев на матрасах уплыть в Майями? Почему там нельзя ловить рыбу? Почему есть кубинцы, которые ненавидят Фиделя, а есть те, кто боготворят его, и при этом недолюбливают Революцию? Почему в Сантьяго почти на каждом доме есть значок с тремя странными буквами “CDR”? Чего пыталось добиться революционное правительство, запрещая слушать популярную в США (“Битлз” и прочих), перемещая этот пласт культуры буквально в подвалы? Вопросов, поверьте, очень много, и ответы на них очень непростые.
Можно сказать, что все это не имеет прямого отношения к сальсе. Однако именно из-за политических событий в 1980 году из Мариэль в Нью-Йорк отплыло множество малограмотных кубинцев, и в их числе были не только асоциальные элементы, как это принято считать. Например, Орландо Пунтилья таким образом попал в Штаты, а румберос из Мариэль в Центральном парке Нью-Йорка стали настоящим культурным явлением, существующим до сих пор. А ведь таких исходов музыкантов с Кубы было целых три!
В 2009 году свет (сначала – итальянский) увидел документальный фильм с кричащим названием “!Cuba RebelióN¡ – undeground music of Havana” – “Мятежная Куба! – музыка гаванского подполья”. Этот фильм посвящен “андеграунду” – рок-н-роллу, хип-хопу, рэпу, и позиционируется как резко оппозиционный режиму Кастро. В официальном трейлере в первых же секундах сразу закидывается фраза, мол, во время съемок фильма арестовали двоих участников. Мол, на Кубе ничего нельзя лишнего говорить. Ну а бодрый парень по прозвищу [Максим]”Горький” (Gorki), с завязанным на шее пионерским галстуком, раздраженно сообщает, что коммунизм – это говно. Его арестовывали пару раз.
Спустя какое-то время в ответ на этот фильм вышла критическая статья-рецензия в журнале Latin American Music Review / Revista de Música Latinoamericana, Vol. 32, №1 (весна/лето 2011), стр. 1-38 авторства Джоффри Бейкера, в которой он недоумевает – неужели все на самом деле так плохо? Оголтелая коммунистическая власть буквально затыкает горло музыкантам, не давая им даже вздохнуть? А если ты не прославляешь Партию, то у тебя два пути – либо в тюрьму, либо в самые темные задворки нищеты? И Джоффри, вооружившись отменным любопытством, критическим умом и пристальным взглядом, пытается сам разобраться – а что же вообще такое эта ваша цензура на Кубе?
Предлагаю разобраться и вам. Я надеюсь, что эта довольно сложная статья если и не ответит на все вопросы, то даст вам неожиданный и оригинальный взгляд на кубинскую современную музыку в целом. Тимба – это не только афро-лэтин-джаз или кубинский сон. Это еще и тот самый рэп, и хип-хоп, и рок. Эту музыку создают зачастую молодые музыканты, которые раз за разом сталкиваются с проблемами и ограничениями на Кубе, так что текст очень актуален, а информации на эту тему в русскоязычном пространстве, по факту, нет. Не было. До сих пор.
Мятежная Куба
Джоффри Бейкер
Перевод с англ.: Зинаида Сидорова, Санкт-Петербург, 2017-2018 гг, специально для “Сальса по-русски”.
Снятый Alessio Cuomo и Sander de Nooij в 2008 году фильм «Мятежная Куба: андеграунд в Гаване» является, по определению продюсерской компании Flattraqs, «документалкой о кубинском музыкальном андеграунде и его борьбе против существующего режима». Трейлер к фильму описывает «андеграундную тусовку молодых музыкантов, которые, несмотря на ограничения и цензуру их творчества, осмеливаются заявить о себе». Слово «тусовка» здесь всё-таки может ввести в заблуждение, так как у трёх групп в фильме мало общего как в плане музыки, так и в плане политических взглядов. Porno Para Ricardo (PPR) – наиболее политически провокационная и прямолинейная рок-группа на Кубе: певец Gorki Águila побывал в тюрьме по обвинениям, связанным с наркотиками, с 2005 года группе запрещено выступать, а членам группы неоднократно поступали угрозы от полиции и службы государственной безопасности.
“Porno para ricardo”
Однако, когда я встретился с Qva Libre, они подчёркивали свою аполитичность и старались дистанцироваться от PPR. Борьба, которую они описывали, заключалась в том, чтобы найти своё место в закостенелой, медленно меняющейся, погрязшей в бюрократии системе культуры, присоединившись к государственному музыкальному агентству.
“Qva Libre”
Escape исполняют одноимённый саундтрек к фильму. Но, несмотря на провокационное звучание песни, почти сразу после съёмок фильма они перешли под крыло Cuban Rock Agency, финансируемого государством, и сейчас практически не демонстрируют открытого противостояния режиму.
Андеграунд
Андеграунд – одно из самых используемых и в то же время самых неоднозначных слов, когда речь заходит о кубинской поп-музыке. Во всех остальных случаях я прочно связываю его с понятиями альтернативной музыки и рекламы (Baker 2012); здесь же я буду рассматривать идею того, что кубинская андеграундная музыка запрещается либо подвергается цензуре и представляет собой «борьбу против существующего режима», а также попробую выяснить, как складываются отношения между музыкантами и государством в последние несколько лет[ref]Эта статья основана на многочисленных поездках в Гавану с целью углубленного исследования, в период 2003-2010, а такеже десятках интервью и бесед с андеграундными музыкантами. Благодарю Луизу Файнер за информацию о праве и помощь в редактировании, а также Мелису Ривьера за важные сведения о недавних изменениях в гаванском хип-хопе.[/ref]. Основное внимание будет уделено хип-хопу, хотя рок и реггетон не останутся в стороне[ref]О системной взаимосвязи хип-хопа и реггетона см. Baker 2011[/ref]. Упоминание реггетона может кого-то удивить, так как андеграунд обычно обозначает идеологию прямо противоположную жажде потребления и наслаждений, свойственной реггетону. И всё-таки это разграничение не настолько явно в Гаване: в то время как якобы андеграундные рэперы получают поддержку от госкомитетов в сфере культуры и финансирование от Red Bull и Habana Club, ведущие исполнители реггетона Elvis Manuel[ref]Elvis Manuel пропал без вести (считается погибшим) в 2008 году[/ref] и El Micha добиваются славы без какой-либо помощи со стороны музыкальной индустрии, СМИ, государства и коммерческих организаций[ref]Мой анализ Элвиса Мануэля и Эль Мича базируется на исследованиях 2007-2008 годов. Позднее Мануэль погиб, пытаясь незаконно покинуть Кубу на лодке, а Эль Мича ушел в более успешный мейнстрим.[/ref].
И если цензура в сфере поп-музыки хоть как-то подвергалась анализу на первых порах после революции, например, во время так называемого «серого периода» (quinquenio gris) 1971-76 годов (см. Moore, 2006, стр.148-53), то изучение более современной поп-музыки (например, Perna 2005; Moore 2006; Borges-Triana 2009) подтверждает точку зрения Робина Мура (2006, стр. 15) о том, что цензура на Кубе с трудом поддаётся исследованию, так как практически не задокументирована[ref]Хотя собственный вклад Робина Мура очень полезен, но крайне ограничен – всего лишь четыре страницы (2006, 101-5); Перна делится интересными подробностями о цензуре “La Charanga Habanera”, имевшей место быть в 1997 г., но ее расширенные комментарии ужаты в три страницы (2005, 90-3).[/ref].
В результате проявления большей свободы в сфере культуры в 1990-х и популярности цифровых технологий в 2000-х пришло время для пересмотра и дальнейшего изучения этой темы. Вопрос взаимоотношения цензуры и андеграундной музыки требует особого внимания, потому что цензура играет огромную роль в формировании идентичности андеграундных музыкантов. А так как в этой области мало исследований, широкие возможности были предоставлены создателям Cuba Rebelión. Они в значительной степени определили условия рассмотрения вопроса, но представляют довольно однобокую картину, которая сколько показывает, столько и скрывает. По этим причинам, а не в попытке проанализировать в общих чертах цензуру в кубинской культуре после Революции, я ставлю перед собой задачу критически рассмотреть характерные особенности и сущность цензуры в современной андеграундной музыке на Кубе.
Образ изгоя очень привлекателен для андеграундных исполнителей. Вот только сколько цензуры и борьбы с ней в этом образе от реальности, а сколько – от пиара?
Свобода или запреты?
Я не намерен отрицать существование или важность цензуры. Широко известно, что на Кубе государство различными способами контролирует распространение информации, и де-юре в кубинской конституции прописаны ограничения свободы слова[ref]Например, см. статью 39d (“Художественное творчество свободно до тех пор, пока не противоречит Революции”), статью 62 (“Ни одна из свобод, предоставляемых гражданам, не может осуществляться против положений Конституции и законов, а также против существования и целей социалистического государства или против решения кубинского народа построить социализм и коммунизм. Нарушение этого принципа является наказуемым.”) и перечень нарушений общественного порядка, перечисленный в Главе IV, который теоретически можно применить к музыкальной индустрии или выступлениям. (Примечание СпР – с Конституцией не все так просто. Например, на Википедии статья 39d на самом деле – статья 39ch (ссылка), но с недавних пор нет доверия к википедии. Русский перевод Конституции Кубы выполнен вообще противоположно по смыслу (“художественное творчество свободно, поскольку его содержание не противоречит Революции. Формы выражения в искусстве свободны; “) (ссылка), и там это статья 38д (а не 39д), ну а на сайте Кубинского правительства вообще нет ни такой статьи, ни таких слов (ссылка). Есть еще и американский вариант кубинской Конституции (расположенный на каком-то университетском ресурсе в Джорджии), там текст аналогичен кубинскому, но почему-то присвоены буквы статьям… Странная история!) [/ref]. Множественные случаи цензуры активистов и журналистов были документально зафиксированы авторитетными международными организациями[ref]Например, см. “Restrictions on Freedom of Expression in Cuba” 2010 и отчет за 2000 год Межамериканской комиссии по правам человека Организации американских государств http://www.cidh.oas.org/annualrep/2000eng/chap.4c.htm[/ref]. Что меня заинтересовало и что, по моему мнению, заслуживает продолжения дискуссии, так это тот факт, что эти ограничения очень редко применяются, если применяются вообще, к андеграундным музыкантам и что подавляющее большинство таких исполнителей не сталкиваются с теми мерами воздействия, которые приходится испытывать не себе политическим активистам. По факту, они получают определённую поддержку от государства и работают в условиях большей свободы, чем предполагают создатели Cuba Rebelión.
Критики кубинского правительства склонны видеть цензуру во всём и переоценивать силу и ограничивающую функцию государства в сфере культуры, экстраполируя из тех областей, где контроль может быть жёстче. Но в искусстве межу полюсами абсолютной свободы слова и гробового молчания находится обширная серая зона.
В действительности же подвижки есть как в рамках, так и в противовес государству. Большинство исполнителей сталкиваются с некоторыми ограничениями, но их не заставляют замолчать, а многие получают противоречивую смесь поддержки и ограничений. Я бы хотел сделать акцент на том, что им представляется возможным, а что нет. По этой причине я уделю значительное внимание скандальным, но успешным рэперам Los Aldeanos и в меньшей степени – известной PPR, представляющей диаметрально противоположный полюс кубинской поп-музыки и являющейся уникальным феноменом, о котором уже и так немало написано[ref]В интернете предостаточно статей о PPR, более академический подход можно увидеть в работе Laura García Freyere.[/ref]. Я не ищу сбалансированной точки зрения, а скорее хочу уравновесить рассмотрение вопроса, в котором, как и в Cuba Rebelión, намного большее внимание уделяется борьбе, а не стратегии, а также PPR, а не другим исполнителям.
“Los Aldeanos”
Мне не кажется удивительным, что группы с оппозиционной идейной направленностью мало представлены в ведущих СМИ и на престижных концертных площадках. Что действительно странно, и поэтому достойно дальнейшего изучения, так это то, что Los Aldeanos вообще смогли получить эфиры на радио и телевидении, а также выступать на главных сценах страны, в то время как продолжали завоёвывать славу борцов с цензурой.
Моё намерение состоит не в том, чтобы приуменьшить серьёзные трудности, с которыми сталкиваются музыканты, а в том, чтобы выделить более противоречивые аспекты этой истории, которые теряются за рассуждениями о борьбе и тактике сдерживания как части самоопределения андеграунда и как средства в арсенале документалистов и правительственных критиков.
Многие бы согласились, что само наличие ограничений на законодательном уровне, пусть они и применяются нечасто, сковывает свободу слова и формирует ауру страха на арене гражданской политической активности (“Restrictions on Freedom of Expression in Cuba”, 2010,2). Тем не менее, моё исследование показывает, что сейчас эта точка зрения даже в незначительной степени неприменима к андеграундной музыке в Гаване. Los Aldeanos с прямой критикой кубинского государства – наглядный пример современного андеграундного хип-хопа. В их музыке нет и намёка на страх или скованность, как нет там никаких признаков того, что творческий процесс ограничен какими-то рамками[ref]С тех пор, как репертуар дуэта перевалил за 200 треков, список возможных примеров стал почти бесконечным: взять хотя бы две песни, песню Бриана Родригеса “La Naranja se Picó”, которая очевидно отсылает к кубинскому лидеру, в ее кульминации есть такие слова: “Ты начальник стада ублюдков, а эта страна – тюрьма”. И еще пример – песня Альдо Родригеса “La Bandera de tu alma”, в которой очень много хлесткой критики полиции (“голубых мундиров”), например в строке: “День, когда кубинцы скажут Хватит! и выйдут единым кулаком/там будет смерть, и прольются реки голубой крови”. Оба автора регулярно заявляют, что их команданте (глава государства) – Камило Сьенфуэгос (погиб в 1959 году), а не братья Кастро.[/ref]. Более того, несмотря на статьи в конституции, до сих пор эти голоса не заставляли замолчать, а артистов не штрафовали систематически. За последние 20 лет самые скандальные случаи цензуры в тимбе и хип-хопе с участием таких артистов, как La Charanga Habanera, Papá Humbertico и Los Aldeanos (см. Pena,2005 и Baker, 2011), привели лишь к запрету выступлений на несколько месяцев. Однако эти музыканты возобновили своё творчество, и во многом они стали сильнее, а их репутация упрочилась.
Вряд ли стоит этому радоваться, но санкции оказались явно недостаточными и слабыми, если вызывают так мало страха в артистах. На поверку любое ограничение, связанное с возможностью наказания, по силе не может противостоять стремлению выйти за эти сковывающие рамки: профессор и телеведущий Mario Masvidal говорит о «нимбе», окружающем андеграундных музыкантов на Кубе. А так как репутация провокаторов может способствовать самоопределению и росту карьеры популярных музыкантов, можно привести аргументы в пользу того, что наличие цензуры способствует конкуренции в музыке в той же мере, в какой сдерживает её.
Таким образом, моей целью становится рассмотрение понятий андеграунда и цензуры через освещение некоторых, временами весьма противоречивых, отличительных особенностей и условий, в которых они существуют, а также пролить свет на неизученный, но всё более увеличивающий своё значение аспект кубинской культуры – экономическую составляющую андеграундной музыки.
