В этом интервью её основатели Virulilla (Hortensio Alfonso) и Saldiguera (Esteban Lantri) предлагают несколько иную версию. Похоже, они больше 10 лет пели вместе до того, как у Saldiguera появилась идея собрать Muñequitos и они начали искать единомышленников среди музыкантов.
Вокалисты «Гуагуанко Матансеро» (впоследствии — «Муньекитос де Матансас»), слева направо: Esteban Lantri «Saldiguera,» Hortensio Alfonso «Virulilla,» Juan Mesa «Juan Bosco»
Я хочу сказать вам обоим, что здесь на фестивале румбы я увидела, что у matancero [житель Матансаса — прим. пер.] румба в крови, что он немедленно откликается, когда слышит звуки барабанов. Что вы можете сказать о нескончаемой жизненной силе и глубоких корнях румбы?
Saldiguera: Румба, которую мы наблюдаем здесь сейчас в Матансасе, одна из величайших вещей, которые мне, объездившему весь остров человеку, довелось увидеть. Нам не повезло настолько, чтобы нас кто-то этому учил. До всего сами доходили.
Так как я, будучи певцом, пел во многих ансамблях и тому подобных объединениях, то много чего делаю хорошо. К тому времени появился Virulilla, он немного моложе меня, понимаете? Мы тусовались вместе, просто тусовались. И тогда всё началось. Я понял, что у него есть голос. Я сказал: «Ого, да у него потрясающий голос!» И у нас был voz tercera [высокий третий голос — прим. пер.]
И — бац! Мы уже ходим везде, репетируем до ночи, не спим до 4−5 утра, репетируя на улице…
Репортер: Прямо на улице?
Saldiguera: На улице. Там мы и репетировали.
Репортер: Как это вообще возможно?
Saldiguera: Ну, потому что нас было всего двое, и мы только пели. Это было в 1930, нам захотелось съесть стейк, и было место, где подавали хорошие стейки… И вот, мы купили стейк и собираемся его съесть, но вдруг: «Эй, ты помнишь???» И я говорю: «Вау, давай попробуем и посмотрим». И вот уже мы закатываем рукава и репетируем…
Virulilla: Так мы и репетировали.
Репортер: И в какое время это было? Я представляю, что это было как…
Saldiguera: Нет-нет… Поздно ночью, иногда мы вообще не спали. Ситуация была непростой. С детства мы жили среди людей, которые тяжело работали, потому что он был механиком, а я работал на сахарном заводе. Я вырос на сахарном заводе, там, на «Ла Франсеса», вместе с Фернандесом. Я всегда пел, с тех пор как был мальчишкой, с 1923.
Репортер: Всю жизнь петь!
Saldiguera: Вы были тогда очень молоды!
Репортер: Нет, меня и в проекте ещё не было!
Virulilla: Такова история Virulilla и Saldiguera. Я — электрик, он — рабочий на сахарном заводе.
Но не более того, потому что в то время мы ничего не предпринимали. Это мы делали для удовольствия, просто потому что нам нравилось это. Потом мы поставили себе задачу… Идея принадлежала Saldiguera: «Virula, что ты думаешь, если мы организуем группу?» Я сказал: «Saldi, это прекрасная идея, но мы должны найти музыкантов высокого уровня, так? Или нашего уровня, но таких, кто всё делает, как мы». И мы искали, искали как ищейки: там был Chachá… мы искали Goyito, искали Papi, искали Pelladito.
Pelladito приходилось пробиваться тогда, пытаясь заработать. Он хватал гитару и бежал то туда, то сюда… Пытался заработать, пока Saldiguera не сказал: «Давайте посмотрим, что тут может получиться, что мы можем сделать».
Дом Флоренсио Калье на улице Саламанка в Матансас. Это место, где «Лос Муньекитос» впервые собрались порепетировать.
Фото: Chuck Silverman, 2008
