Танцевальный зал «Палладиум» располагался на втором этаже магазина Rexall. Этот клуб стал знаменитым благодаря великолепной латиноамериканской музыке, звучавшей в его стенах. В конце Второй Мировой войны волна переселенцев из Пуэрто-Рико хлынула в Нью-Йорк, и популярность свинга, фокстрота и биг-бэндов начала постепенно угасать.
Хорошая идея
Однажды в 1947 году музыкальный продюсер Федерико Пагани (Federico Pagani) предложил владельцу «Палладиума» Максвеллу Хаймену (Maxwell Hyman) исполнять в клубе латиноамериканскую музыку. К тому времени «Палладиум» начал терять популярность и лишаться клиентов из-за повсеместного упадка биг-бэндов в период послевоенного кризиса. Конечно, были и другие владельцы клубов, но Федерико хотел иметь дело именно с мистером Хайменом. Однажды воскресным вечером на сцену клуба вышел Мачито со своим оркестром, произведя эффект разорвавшейся бомбы. Пагани продолжал науськивать владельцев клуба, и второй дневной концерт латиноамериканской музыки тоже был встречен публикой с восторгом. Тогда на сцене играли Хосе Курбело, Марселино Герра (Marcelino Guerra) и Норо Моралес, а также ансамбль меренге Хосеито Матео (Joséito Mateo). Все они имели оглушительный успех, и Пагани стал разыскивать своего старого приятеля Тито Пуэнте, который тогда только начинал свою карьеру.
Популярность танцевального клуба начала стремительно расти. В первое время гвоздями программы были Мачито, Тито Пуэнте и Тито Родригес. Но у заведения то и дело возникали трения с властями. Хозяев клуба обвиняли буквально по всем подряд: в продаже алкоголя несовершеннолетним, перевозке наркотиков и их незаконном обороте. Полиция и власти Нью-Йорка внимательно следили за деятельностью «Палладиума» и за его владельцами, подозревая их в причастности к организованной преступности, но оркестрантов и танцоров это ничуть не беспокоило.
За крепкой кубинской сигарой
Тито, Мачито, Федерико, Марио, Чарли и Мигелито долго пытались понять в жарких спорах, почему же местные власти так прессовали владельцев «Палладиума».
— Право собственности было не простым и ясным с точки зрения закона, — язвительно заметил Тито во время одной из посиделок в ресторане «Азия», случавшихся в 1970 годах почти каждую неделю.
— Скорее всего, причина была в ошеломляющем успехе клуба, — ответил Марио. — Элитам просто не давал покоя успех отщепенцев. Непохоже было, что они преследовали именно владельцев. Они просто на дух не выносили успешных латиносов.
Эту мысль подхватил Мигелито:
— То же самое было на Кубе до прихода Фиделя. А мы-то чем хуже?..
— Что ж, мы с Хайменом всегда ладили, — сказал Мачито.
— Тогда было слишком много людей, варившихся в этом котле, слишком много тех, о которых мы ровным счетом ничего не знали. Но ведь в те времена царствовали предрассудки. И мне без разницы, о чем вы там говорите, — проворчал Марио.
Мигелито, Чарли и Тито рассмеялись.
— Да я же говорю, все было в точности как на Кубе, пока Батиста стоял у руля, — упорствовал Мигелито.
Они ненадолго замолчали, отпив из бокалов. Марио затянулся своей кубинской сигарой.
— А ты в курсе, что нарушаешь закон, куря эту хрень? — ехидно заметил Тито.
— Хочешь, угощу?
Тито кивнул.
— Ничего похожего никогда уже больше не будет. Невозможно предсказать, что произойдет завтра, случиться может что угодно. Так что все, что нам остается, — принимать свою судьбу, — сказал Чарли с легкой усмешкой на губах.
Их беседа неторопливо шла, обед на столе сменялся напитками, напитки — ужином, после ужина на столе вновь появлялись выпивка и сигары… Во время тех встреч все происходило именно так.
Черное сердце джаза
Где-то начиная с середины 1930-х годов сердцем джаза были два старых квартала из бурого песчаника, стоявших на Вест Сайд, между Пятнадцатой и Семнадцатой улицами. Еще никогда не бывало — ни в Новом Орлеане на рубеже XX столетия, ни посреди ярко освещенных проспектов Чикаго 1920 года, — такого количества великих джазовых ансамблей на столь небольшом клочке земли. На заре 40-х здесь процветали сразу семь джазовых клубов: «Спотлайт», «Яхт-клуб» и «Три двойки» находились между Пятой и Шестой улицами; «У Джимми Раянса», «Оникс» и «Тонделайос» были здесь же, напротив через улицу. И было еще два клуба, чуть дальше на запад — «Дом Хикори» (Hickory House) и «Конюшни Келли» (Kelly's Stables). Неофициальной королевой этого места была Билли Холидей (Billie Holiday). Времена середины 30-х годов были для нее и Тедди Уильсона, с которым она работала тогда, чем-то вроде «плантаций», согласно ее воспоминаниям.
Билли Холидей
Время шло, и джазмены скатились со своих пьедесталов, превратившись в обычных, плохо оплачиваемых аккомпаниаторов. «Роял Руст» («Королевский курятник») был одним из немногих клубов, сумевших остаться на плаву, он находился к юго-западу от 52-ой улицы. Однако большинство подобных клубов, за исключением разве что легендарного «Бёрдлэнда» (названного так в честь Чарли Паркера), к моменту появления Элвиса Пресли уже окончательно исчезли.
«Бёрдлэнд» открылся в конце 1949-го, тогда на его афишах красовались имена Лестера Янга (Lester Young), Макса Камински (Max Kaminsky) и Тристано (Tristano). С 1949 по 1959 год, когда «Палладиум» и" Бёрдлэнд" были на вершине популярности, полиция Нью-Йорка и отделы по борьбе с наркотиками тратили уйму средств, времени и сил на то, что происходило на так называемой «Аллее джаза» или в «Городе боп». Тито искренне верил, что столь бурная деятельность полиции была вызвана небывалым коммерческим успехом латиносов и чернокожих.
Расцвет «Палладиума»
Ну, а «Палладиум» становился все популярнее и популярнее. Клуб, находившийся прямо в центре Бродвея, постоянно совершенствовался, чтобы быть по-настоящему высококлассным заведением. Войдя через главный вход и поднявшись по лестнице, посетители попадали в огромный танцевальный зал, который представал перед их глазами во всей своей красе. Вдоль правой стены тянулись деревянные перила, за которыми можно было наблюдать за танцорами и музыкантами. В задней части зала находилась длинная барная стойка. Она казалась с виду неказистой, но так и манила к себе. Здесь, у этой стойки, начался творческий путь многих музыкантов, и именно здесь зародилось несчетное количество авантюрных проектов.
Как же много клубов было в то время в городе!.. Одним из популярнейших был «Caborrojeño» на 145-й улице, на севере Бродвея. А еще — «Казино Бродвея» на Вашингтон-Хайтс, «Эль Кубанакан"(на 114 и Ленокс-авеню соответственно), «Парк Пэлейс» и «Плаза Парк» на углу 110-й улицы и 5-й авеню, и еще «Глория Пэлэйс» между 86-й улицей и 3-й авеню. В Бронксе был ночной клуб «Тропикана» (на пересечении Вестчестер авеню и 163-й улицы), «Тритоны», неподалеку от «Хантс Поинт Пэлэйс» (Южный бульвар и 163-я улица), «Кампана"(149-я и Третья авеню), ну и «Манхэттен-центр» — между 34-й и 7-й авеню.
Отель «Тафт», благодаря своим связям в частных клубах, организовывал у себя субботние танцы, на которых традиционно играли лучшие оркестры, в том числе и Тито Пуэнте. Многие отели Мидтауна то и дело устраивали в своих стенах танцевальные вечера. Но «Палладиум», резко выделявшийся на фоне остальных мест, оставался самым известным и популярным.
К 1951 году «Палладиум» помог создать звукозаписывающую компанию «Тико», легендарный лейбл, продвигавший «большую тройку» латиноамериканских оркестров Нью-Йорка. Уже вскоре в «Палладиуме» начали выступать и другие оркестры, квинтеты, ансамбли и танцоры. Федерико Пагани во время своих поездок на Кубу разыскивал самые популярные коллективы, чтобы дать им возможность выступить на одной сцене с одним из легендарных оркестров «большой тройки».
Облава!
За почти два десятилетия, пока «Палладиум» гостеприимно открывал свои двери танцорам и музыкантам, его преданные посетители стали свидетелями многих исторических событий. Однако для владельцев клуба дела обстояли сложнее — то и дело возникали конфликты с полицией.
Однажды ночью 1961 года, когда весь зал качался в такт с пульсирующими ритмами Роландо Ласери (Rolando Laserie), кто-то крикнул в громкоговоритель: «Облава!» При обыске полиция нашла марихуану, несколько пистолетов, ножи и героин. Возглавляли операцию детективы Сонни Гроссо и Эдди Иган, впоследствии ставшие легендарными.1Сонни Гроссо и Эдди Иган — детективы, разоблачившие в 1961 году преступную группировку и конфисковавшие 50 кг героина. Впоследствии стали прототипами героев фильма «Французский связной».. Поводом для облавы послужила жалоба какой-то женщины, работавшей в офисе окружного прокурора, мол, ей в «Палладиуме» предложили покурить марихуану — об этом нам с Тито шепнул офицер Гроссо на вечеринке по случаю дня рождения верховного судьи Эдвина Торреса.
Кадр из кинофильма «Французский связной». Гроссо и Иган
В общей сложности тогда было арестовано 25 человек. Владелец «Палладиума» Хаймэн получил несколько повесток в суд, ему вменили в вину нелегальное содержание публичного дома. Он отверг все обвинения в свой адрес. «Палладиум» продолжал работать, даже несмотря на отсутствие лицензии на продажу алкоголя, вплоть до 1 мая 1966 года, когда Эдди Палмьери, Рикардо Рэй и Бродвейский оркестр стали свидетелями того, как навсегда погасли люстры в залах легендарного клуба.
История «Палладиума» и его музыкантов была воссоздана в полнометражном фильме «Короли Мамбо», где главные роли исполнили Арманд Ассанте и Антонио Бандерас (Armand Assante, Antonio Banderas). В фильме Тито сыграл самого себя, а сын Деси Амаза исполнил роль своего отца. Чтобы воссоздать антураж той эпохи, собрали оркестр «Короли Мамбо».
<< Предыдущая часть | Следующая часть >>
- 1Сонни Гроссо и Эдди Иган — детективы, разоблачившие в 1961 году преступную группировку и конфисковавшие 50 кг героина. Впоследствии стали прототипами героев фильма «Французский связной».
