Танцевальный зал “Палладиум” располагался на втором этаже магазина Rexall. Этот клуб стал знаменитым благодаря великолепной латиноамериканской музыке, звучавшей в его стенах. В конце Второй Мировой войны волна переселенцев из Пуэрто-Рико хлынула в Нью-Йорк, и популярность свинга, фокстрота и биг-бэндов начала постепенно угасать.
Хорошая идея
Однажды в 1947 году музыкальный продюсер Федерико Пагани (Federico Pagani) предложил владельцу “Палладиума” Максвеллу Хаймену (Maxwell Hyman) исполнять в клубе латиноамериканскую музыку. К тому времени “Палладиум” начал терять популярность и лишаться клиентов из-за повсеместного упадка биг-бэндов в период послевоенного кризиса. Конечно, были и другие владельцы клубов, но Федерико хотел иметь дело именно с мистером Хайменом. Однажды воскресным вечером на сцену клуба вышел Мачито со своим оркестром, произведя эффект разорвавшейся бомбы. Пагани продолжал науськивать владельцев клуба, и второй дневной концерт латиноамериканской музыки тоже был встречен публикой с восторгом. Тогда на сцене играли Хосе Курбело, Марселино Герра (Marcelino Guerra) и Норо Моралес, а также ансамбль меренге Хосеито Матео (Joséito Mateo). Все они имели оглушительный успех, и Пагани стал разыскивать своего старого приятеля Тито Пуэнте, который тогда только начинал свою карьеру.
Популярность танцевального клуба начала стремительно расти. В первое время гвоздями программы были Мачито, Тито Пуэнте и Тито Родригес. Но у заведения то и дело возникали трения с властями. Хозяев клуба обвиняли буквально по всем подряд: в продаже алкоголя несовершеннолетним, перевозке наркотиков и их незаконном обороте. Полиция и власти Нью-Йорка внимательно следили за деятельностью “Палладиума” и за его владельцами, подозревая их в причастности к организованной преступности, но оркестрантов и танцоров это ничуть не беспокоило.
За крепкой кубинской сигарой
Тито, Мачито, Федерико, Марио, Чарли и Мигелито долго пытались понять в жарких спорах, почему же местные власти так прессовали владельцев “Палладиума”.
– Право собственности было не простым и ясным с точки зрения закона, – язвительно заметил Тито во время одной из посиделок в ресторане “Азия”, случавшихся в 1970 годах почти каждую неделю.
– Скорее всего, причина была в ошеломляющем успехе клуба, – ответил Марио. – Элитам просто не давал покоя успех отщепенцев. Непохоже было, что они преследовали именно владельцев. Они просто на дух не выносили успешных латиносов.
Эту мысль подхватил Мигелито:
– То же самое было на Кубе до прихода Фиделя. А мы-то чем хуже?..
– Что ж, мы с Хайменом всегда ладили, – сказал Мачито.
– Тогда было слишком много людей, варившихся в этом котле, слишком много тех, о которых мы ровным счетом ничего не знали. Но ведь в те времена царствовали предрассудки. И мне без разницы, о чем вы там говорите, – проворчал Марио.
Мигелито, Чарли и Тито рассмеялись.
– Да я же говорю, все было в точности как на Кубе, пока Батиста стоял у руля, – упорствовал Мигелито.
Они ненадолго замолчали, отпив из бокалов. Марио затянулся своей кубинской сигарой.
– А ты в курсе, что нарушаешь закон, куря эту хрень? – ехидно заметил Тито.
– Хочешь, угощу?
Тито кивнул.
– Ничего похожего никогда уже больше не будет. Невозможно предсказать, что произойдет завтра, случиться может что угодно. Так что все, что нам остается, – принимать свою судьбу, – сказал Чарли с легкой усмешкой на губах.
Их беседа неторопливо шла, обед на столе сменялся напитками, напитки – ужином, после ужина на столе вновь появлялись выпивка и сигары… Во время тех встреч все происходило именно так.
Черное сердце джаза
Где-то начиная с середины 1930-х годов сердцем джаза были два старых квартала из бурого песчаника, стоявших на Вест Сайд, между Пятнадцатой и Семнадцатой улицами. Еще никогда не бывало – ни в Новом Орлеане на рубеже XX столетия, ни посреди ярко освещенных проспектов Чикаго 1920 года, – такого количества великих джазовых ансамблей на столь небольшом клочке земли. На заре 40-х здесь процветали сразу семь джазовых клубов: “Спотлайт”, “Яхт-клуб” и “Три двойки” находились между Пятой и Шестой улицами; “У Джимми Раянса”, “Оникс” и “Тонделайос” были здесь же, напротив через улицу. И было еще два клуба, чуть дальше на запад – “Дом Хикори” (Hickory House) и “Конюшни Келли” (Kelly’s Stables). Неофициальной королевой этого места была Билли Холидей (Billie Holiday). Времена середины 30-х годов были для нее и Тедди Уильсона, с которым она работала тогда, чем-то вроде “плантаций”, согласно ее воспоминаниям.
Билли Холидей
Но времена изменились, черные музыканты были повсюду, публика всех цветов перемешалась, а уровень исполнения музыки стал просто невероятным. В “Конюшнях Келли” Билли Холидей впервые выступила вместе с квартетом под руководством Колмана Хокинса (Coleman Hawkins). На сцене, кроме Колмана, играл лучший в истории свинга скрипач Стафф Смит (Stuff Smith), а в перерыве выходил пианист Нэт Кинг Коул (Nat “King” Cole) со своим трио. Другие конкурирующие между собой клубы на той же улице тоже набивались битком, но все же они были не столь знамениты.
Время шло, и джазмены скатились со своих пьедесталов, превратившись в обычных, плохо оплачиваемых аккомпаниаторов. “Роял Руст” (“Королевский курятник”) был одним из немногих клубов, сумевших остаться на плаву, он находился к юго-западу от 52-ой улицы. Однако большинство подобных клубов, за исключением разве что легендарного “Бёрдлэнда” (названного так в честь Чарли Паркера), к моменту появления Элвиса Пресли уже окончательно исчезли.
“Бёрдлэнд” открылся в конце 1949-го, тогда на его афишах красовались имена Лестера Янга (Lester Young), Макса Камински (Max Kaminsky) и Тристано (Tristano). С 1949 по 1959 год, когда “Палладиум” и” Бёрдлэнд” были на вершине популярности, полиция Нью-Йорка и отделы по борьбе с наркотиками тратили уйму средств, времени и сил на то, что происходило на так называемой “Аллее джаза” или в “Городе боп”. Тито искренне верил, что столь бурная деятельность полиции была вызвана небывалым коммерческим успехом латиносов и чернокожих.
Расцвет “Палладиума”
Ну а “Палладиум” становился все популярнее и популярнее. Клуб, находившийся прямо в центре Бродвея, постоянно совершенствовался, чтобы быть по-настоящему высококлассным заведением. Войдя через главный вход и поднявшись по лестнице, посетители попадали в огромный танцевальный зал, который представал перед их глазами во всей своей красе. Вдоль правой стены тянулись деревянные перила, за которыми можно было наблюдать за танцорами и музыкантами. В задней части зала находилась длинная барная стойка. Она казалась с виду неказистой, но так и манила к себе. Здесь, у этой стойки, начался творческий путь многих музыкантов, и именно здесь зародилось несчетное количество авантюрных проектов.
Как же много клубов было в то время в городе!.. Одним из популярнейших был “Caborrojeño” на 145-й улице, на севере Бродвея. А еще – “Казино Бродвея” на Вашингтон-Хайтс, “Эль Кубанакан”(на 114 и Ленокс-авеню соответственно), “Парк Пэлейс” и “Плаза Парк” на углу 110-й улицы и 5-й авеню, и еще “Глория Пэлэйс” между 86-й улицей и 3-й авеню. В Бронксе был ночной клуб “Тропикана” (на пересечении Вестчестер авеню и 163-й улицы), “Тритоны”, неподалеку от “Хантс Поинт Пэлэйс” (Южный бульвар и 163-я улица), “Кампана”(149-я и Третья авеню), ну и “Манхэттен-центр” – между 34-й и 7-й авеню.
Отель “Тафт”, благодаря своим связям в частных клубах, организовывал у себя субботние танцы, на которых традиционно играли лучшие оркестры, в том числе и Тито Пуэнте. Многие отели Мидтауна то и дело устраивали в своих стенах танцевальные вечера. Но “Палладиум”, резко выделявшийся на фоне остальных мест, оставался самым известным и популярным.
К 1951 году “Палладиум” помог создать звукозаписывающую компанию “Тико”, легендарный лейбл, продвигавший “большую тройку” латиноамериканских оркестров Нью-Йорка. Уже вскоре в “Палладиуме” начали выступать и другие оркестры, квинтеты, ансамбли и танцоры. Федерико Пагани во время своих поездок на Кубу разыскивал самые популярные коллективы, чтобы дать им возможность выступить на одной сцене с одним из легендарных оркестров “большой тройки”.
Облава!
За почти два десятилетия, пока “Палладиум” гостеприимно открывал свои двери танцорам и музыкантам, его преданные посетители стали свидетелями многих исторических событий. Однако для владельцев клуба дела обстояли сложнее – то и дело возникали конфликты с полицией.
Однажды ночью 1961 года, когда весь зал качался в такт с пульсирующими ритмами Роландо Ласери (Rolando Laserie), кто-то крикнул в громкоговоритель: “Облава!” При обыске полиция нашла марихуану, несколько пистолетов, ножи и героин. Возглавляли операцию детективы Сонни Гроссо и Эдди Иган, впоследствии ставшие легендарными.[ref]Сонни Гроссо и Эдди Иган – детективы, разоблачившие в 1961 году преступную группировку и конфисковавшие 50 кг героина. Впоследствии стали прототипами героев фильма “Французский связной”.[/ref]. Поводом для облавы послужила жалоба какой-то женщины, работавшей в офисе окружного прокурора, мол, ей в “Палладиуме” предложили покурить марихуану – об этом нам с Тито шепнул офицер Гроссо на вечеринке по случаю дня рождения верховного судьи Эдвина Торреса.
Кадр из кинофильма “Французский связной”. Гроссо и Иган
Судя по бесчисленным рапортам полиции, у намерений властей закрыть танцевальный клуб была цель – помешать массовым сборищам латиносов и чернокожих в Мидтауне. Хотя данные из других источников позволяют говорить о том, что та облава – дело рук лишь одного крайне усердного помощника окружного прокурора. Судья Торрес предполагал, что последнее было ближе к истине.
В общей сложности тогда было арестовано 25 человек. Владелец “Палладиума” Хаймэн получил несколько повесток в суд, ему вменили в вину нелегальное содержание публичного дома. Он отверг все обвинения в свой адрес. “Палладиум” продолжал работать, даже несмотря на отсутствие лицензии на продажу алкоголя, вплоть до 1 мая 1966 года, когда Эдди Палмьери, Рикардо Рэй и Бродвейский оркестр стали свидетелями того, как навсегда погасли люстры в залах легендарного клуба.
История “Палладиума” и его музыкантов была воссоздана в полнометражном фильме “Короли Мамбо”, где главные роли исполнили Арманд Ассанте и Антонио Бандерас (Armand Assante, Antonio Banderas). В фильме Тито сыграл самого себя, а сын Деси Амаза исполнил роль своего отца. Чтобы воссоздать антураж той эпохи, собрали оркестр “Короли Мамбо”.
Съемки проходили западном побережье. Тито часто ворчал на этот счет: “Лучше бы вы Палладиум в Нью-Йорке воссоздали, здесь совсем не та атмосфера. А танцоры… Они же даже движений не знают”. И он был прав.
