Николас Руис Эспадеро был человеком странного образа жизни… Не менее странной была и его смерть. Живя в Гаване, городе открытых дверей, он почти не общался с внешним миром. Его жизнь прошла в продолжительном романтическом сне, наполненном образами, лишенными всякой связи со звуками той жизни, которая кипела за его зарешеченным окном. Тем не менее он был самым знаменитым композитором своего времени. Это был единственный композитор, не выезжавший за пределы страны, которому аплодировали и которого издавали за границей, единственный, кого его современники и соотечественники сравнивали с великими мастерами той эпохи. С точки зрения истории его личность представляет несомненный интерес.
Любая музыкальная традиция живет не только удачами, но и ошибками, негативным опытом. Несмотря на то, что мировое значение творчества Эспадеро в свете современных вкусов сводится к нулю, оно заслуживает рассмотрения.
Николас Руис Эспадеро родился в Гаване в 1832 году. Он получил домашнее воспитание и образование. Громадное значение для его творчества имела дружба с Готтшалком, несмотря на то, что это были люди противоположных характеров и темпераментов. Одним из последствий этой дружбы было то, что произведения Эспадеро издавались и распространялись во Франции и Испании. Но она не принесла столь же прекрасных плодов в творческой области. Готтшалк был типичным продуктом своей эпохи, воздвигавшей алтари виртуозам.
Дух наиболее известных произведений Эспадеро выражен в названиях: «Сатанический вальс», «Неистовая тарантелла», «Жалоба поэта», «Оссиан», «Песнь души», «Листопад», «Воспоминания прошлого», «Баркарола», две «Баллады», «Голоса плененного Сиона». Он писал, разумеется, и фантазии —- на темы «Пуритан», «Нормы» и «Трубадура». Эти названия говорят о многом, об очень многом и вызывают в памяти имена его современников Ашера, Бейера, Прудента и др. И тем не менее кубинец превосходил их всех, превосходил также авторов, которым аплодировали в салонах Парижа, Лондона и Мадрида. В Николасе Руисе Эспадеро жил музыкант. Взять, к примеру, три первые страницы его романса «Чистота и спокойствие», изданного в Лейпциге. Здесь есть музыкальное содержание и прекрасная фактура. В ту эпоху было немного американских композиторов, которые были бы способны так писать. По-креольски небрежная, тонко выписанная тема заполняет целую страницу. В центральной части этого сочинения есть места, свидетельствующие об основательном знании гармонии. Но уже на следующей странице возвращается первая тема, «обогащенная» украшениями а la Готтшалк. Композитор, более всего заботившийся о том, чтобы выражаться универсальным языком (или тем, что он считал таковым), оказался ограниченным из-за использования вышедших из моды музыкальных оборотов и приемов. Его знаменитая «Песнь раба» была в действительности песнью рабовладельца. Живя в окружении негров, слушая их песни и барабаны, звучавшие, вероятно, в праздник дня Магов во дворе его дома, Эспадеро и не думал использовать хотя бы один из этих элементов, представавших перед ним в чистом виде, для того чтобы оставить нам в наследие подлинную песнь раба. Интродукция, написанная в оперном стиле, «грандиозный» финал, «обогащенный» тремоло, делают эту «Песню раба» такой песней, которую мог бы написать какой-либо французский или итальянский композитор 1850 года.
Однажды Эспадеро сделал попытку обратиться к фольклору Кубы, написав «Песню гуахиро», изданную в Париже. Она содержит 13 страниц, отличающихся хорошим качеством и интересной ритмикой до наступления коды. Именно здесь Эспадеро еще раз делает уступку современным ему вкусам, написав возвышенный финал с блестящими аккордами, внезапным тремоло и заключительной фразой, не имеющей ничего общего со всем предыдущим. Пассаж, написанный в октавах, «con moíto impelo»[ref]con molto impelo (ит.) — с неистовством.[/ref], в подлинном смысле слова убивает композицию, которая в рамках разумного использования фольклора могла бы сохранить единство стиля. В этом вся слабость Эспадеро. Мы не должны забывать о том, что Лист в свое время был единственным, кто успешно преодолел эру салонной виртуозности, не сломав себе шею.
Скачать ноты в PDF: Espadero_op.61_Chant_du_Guagiro
Тем не менее, согласно некоторым свидетельствам, Эспадеро в последние годы осознавал, что его творчество было ослаблено влиянием дурных образцов. Кажется особенно удивительным, что человек, осуждавший форму и провозглашавший свободу выражения наивысшим правом, написал в числе своих последних произведений скерцо, сонату, несколько этюдов и трио. Они свидетельствуют о настойчивом стремлении композитора к экономии средств выразительности, а также о повторении многих ошибок. Эспадеро, кажется, понимает, что до сих пор он коснулся лишь наружной оболочки романтизма, не затронув его сути. Его мысль начинает проникать вглубь. Форма делается необходимой. Он возвращается к самому себе в поисках той чистоты, которая жила в его душе. Еще немного, и он открыл бы Брамса.
Но было уже поздно. Невроз все более разрушал его здоровье. В то время как Париж хорошо принимал его произведения, как газеты Мадрида восхваляли его на все лады, как Куба уже не знала, что и делать, чтобы еще больше польстить ему, Эспадеро все более замыкался в себе. Он умер 30 августа 1890 года. Почти все его последние произведения — самые интересные — остались неизданными.
Пример Эспадеро весьма показателен. Он говорит о том, насколько опасным может оказаться для композитора Америки необдуманное принятие европейских течений. Здесь можно было бы возразить, что уместно поставить также вопрос о необходимости распознавать истинные ценности. Ведь то, что произошло с романтической виртуозностью у Эспадеро, повторилось во многих случаях с импрессионизмом. Это происходит и сейчас с молодыми аргентинцами и североамериканцами, пишущими музыку в соответствии с двенадцатитоновой системой. Правда, наша правда, находится не в Париже или Вене. Несчастный Саумелл при всей своей ограниченности нашел свою правду между замком Эль Морро[ref]замок Эль Морро — крепость, расположенная у входа в бухту Гаваны.
[/ref] и танцами Тиволи[ref]Тиволи — город в Италии, недалеко от Рима.[/ref]. Он смутно осознавал то, о чем великий Унамуно[ref]Унамуно и Хуго, Мигель де (1864—1936) — известный испанский писатель и философ, принадлежавший к так называемому «поколению 1898 года».[/ref] сказал: «Мы должны находить в местном универсальное, а в ограниченном и замкнутом — вечное». Именно так и не иначе думал Амадео Рольдан. Именно так думает сегодня Эйтор Вила-Лобос[ref]Вила-Лобос, Эйтор (5.III.1887 — 17.XI.1959) — выдающийся бразильский композитор и один из самых значительных композиторов всего американского континента.[/ref].
Бонус: Большая кубинская фантазия в исполнении очаровательной золотой пианистки (с 2:18)
А еще проводятся конференции памяти этого композитора. Если желаете увидать человека, который переворачивает страницы нот, одетого в кубинскую гуаяберу (и, конечно, послушать выдержки из произведений Эспадеро), то добро пожаловать:
Для пианистов: 11 пьес Эспадеро, честно выкачанных с просторов Интернет. Качество хорошее, все под клавир. Одним архивом, забирать здесь: Эспадеро
