— А теперь все дружно скажем… Аааааа!
Мощный хор породил ветер, качнувший кончики высоких сосен, и легкая рябь украсила свинцовое зеркало залива. Дым жарящихся шашлыков обнимал веселых и пьяных учеников студии «Сальса навечно» словно опытный и искушенный любовник, щекотал ноздри аппетитным ароматом подгоревшей курочки, рисовал в воображении восхитительные картины утыканных сочным мясом шампуров.
Сквозь упругое монтуно зажигательной (в прямом смысле) сальсы доносились шлепки по мячу и веселый смех пляжных волейболистов. Дамы деловито резали огурцы и помидоры, раскладывая их по тарелкам, попеременно опрокидывая в себя стаканчики с алкогольными напитками. Несколько пар, сцепившись в романтичные объятия, качали бачату. Они всегда танцевали бачату, даже если играл хопчик или фанк.
От блеска довольных, сытых и радостных глаз можно было ослепнуть. Улыбки летали над лужайкой пьяными птицами, шутки и смех не замолкали ни на мгновение.
— Друзья, друзья! А теперь конкурс! Организуйтесь в две команды, и будем перетягивать канат! Приз — вот эта отличная бутылочка «Гавана клаб» прямо с Кубы!
Люди ринулись к канату, на ходу дожёвывая шашлыки. И уже вскоре босые пятки вгрызлись в траву, а крепкие, молодые руки схватили канат так крепко, словно это была нить мироздания.
Толик стоял на пляже и сосредоточенно вспоминал связку. В его взгляде хаотично метались уровни ведения, правые и левые повороты, дропы и брейки. Проиграв в голове какую-то очень хитрую комбинацию, он на некоторое время забыл о существовании всего остального мира. На свою беду, мимо проходила, то и дело проваливаясь в песок, Танечка.
— О, Таня! Ты-то мне и нужна. — Сказав так, Толик схватил ее за руку и, ни о чем не спрашивая, аккуратно провернул Таню. Та безропотно выполнила фигуру.
— Хм. — Толик снова задумался, но руки Тани не отпустил. Таня терпеливо ждала. Ей очень хотелось шашлык и еще кое-что, но Толик был убедителен.
— Так, а если вот так…
В воздух взлетели Танины руки, и хитрые фигуры, так ловко начавшиеся, прекратились также внезапно, как и начались.
— Хм.
— Толь, тут песок, тут неудобно вращаться…
— Песок? — Толик посмотрел сквозь Таню. — Да, песок. Ну ничего, я быстро.
И снова подготовка, и снова доверчивый взгляд бесхитростной Тани.
— А что если тут сделать двойной поворот…
Внезапно последовал стремительный поворот. Песок поглотил Таню аж по щиколотку. Она недовольно вытащила ноги из песка и фыркнула. Но Толик не обратил никакого внимания на неё.
— Мммм… А что если тройной, и потом сразу дроп, а потом…
Закружился, завертелся песчаный вихрь. Ловкой и сильной рукой Толик вкручивал Таню прямо в пляж, и опомнился лишь тогда, когда она ушла в песок по пояс и не могла уже удерживать контакт в пальцах.
В растерянности Толик смотрел на закопанную Таню, не зная, что предпринять. Таня зло трясла кулачками в воздухе, но грунт крепко схватил ее и не выпускал.
Эту картину заметил один из преподавателей. Он, жуя на ходу запеченый куриный окорочок, вальяжно подошел к парочке и рассмеялся.
— Ахаха! Ну вы, блин, даете! Ахахаха!
Но, осознав опасность ситуации, сменил смех на сосредоточенные размышления.
— Ну, тут без лопаты не обойтись. Надо ее откопать.
Подошли еще несколько человек и начали оживленно обсуждать план по спасению Тани.
— А как ты ее туда завинтил?
— Да вроде «спин тёрном»…
— Может, попробовать ее левым поворотом тройным?
Толины глаза вспыхнули пламенем надежды. Приняв специальную позу, он сделал мощную подготовку и одним долгим и отточенным движением крутанул Таню. Та выскочила из своего плена, как штопор из пробки. Отплевавшись от песка, она торопливо кинула несколько невнятных ругательств и со всех ног бросилась в сторону дымящихся мангалов, оставив Толика переживать свой незапланированный позор.
— Толь, завязывай ты это. Пойдем шашлыки есть, там сейчас новая партия уже изжарилась!..
Лето, лето… Как же ты скоротечно, ароматно и восхитительно! Сколько неясных надежд и ребячьих фантазий несешь ты на солнечных своих плечах, по гладким волнам теплых озёр и заливов! И сколько еще впереди ласковых дней, наполненных музыкой и беззаботностью! Сохранить лето в памяти, на кончиках пальцев — и никакая, даже самая изворотливая хворь не сможет пролезть в наши души. Аинама!
