Заключение
Мы убедились, что десима, которая обычно ассоциируется с литературными поэтами и белыми крестьянами, имеет большое значение для стиля румбы. И всё же, из многих исследователей афро-кубинской музыки по всему миру только María Teresa Linares приложила усилия, чтобы этот факт стал известен. Linares показала, что афро-кубинцы использовали десиму как минимум за столетие до появления румбы, а в своей неопубликованной работе от 1995 года отмечает важность десимы в современной румбе.
María Teresa Linares
Настоящая работа подтверждает историческую значимость десимы на протяжении четырёх веков истории испаноязычной литературы и музыки. Также данная работа анализирует структурные варианты текстов и предполагает, что специфическая схема рифмовки эспинелы добавляет румбе ритмический компонент. Я также отмечал недостаток научных работ по данной теме. Например, я ничего не нашёл в литературе о текстовой импровизации или истории характерных мелодий для румбы с десимой. Выдающиеся поэты и эксперты по десиме казались озадаченными при упоминании десимы в связи с румбой. Когда 30 мая 1996 года мой кубинский соавтор David Millán Rodríguez, участник National Folkloric Group of Cuba, представил предварительную версию данной работы в Municipalidad Provincial de Cultura в Гаване, он отметил интерес и удивление среди собравшихся по поводу того, что десима вообще знакома румберо. Почему так мало об этом знают при всей популярности афро-кубинской музыки как у исследователей, так и у простой публики?
Ответ лежит скорее в социальной плоскости, нежели этномузыкальной. Во-первых, для многих кубинцев румба была занятием исключительно для низших слоёв населения. «В XIX веке и начале XX у белых кубинцев из верхушки общества румба ассоциировалась с «плебейской», примитивной частью общества, склонной к безнравственному и даже криминальному поведению» (см. комментарии Rogelio Martínez Fure в публикации Robin Moore, или спросите любого кубинского румберо). Игра на ударных (которую люди несведущие считают примитивной и даже вредной); танец, характеризующийся сексуальным преследованием (в гуагуанко) и мужским соперничеством (в колумбии); поистине могучая энергия румбы, часто подогреваемая ромом и страстным духом соревновательности; очевидный факт, что румбу преимущественно практиковали бедные чернокожие: все эти факторы способствовали росту расистских и классовых предрассудков, которые преобладали и уверенно распространялись в пост-колониальных и пост-рабовладельческих обществах.
Второй социальный фактор – это в каком-то смысле эзотерическая природа румбы. Сон (или сальса), например, – это музыка для вечеринок, под которую любой может танцевать, если знает базовый шаг и несколько связок. Люди абсолютно любого уровня в большинстве испаноговорящих стран могут поставить запись сона, меренге или кумбии и устроить танцевальную вечеринку. Но чтобы состоялась вечеринка румбы, необходима живая музыка, желательно при поддержке большого хора и нескольких солистов, а также танцоров и барабанщиков кинто, и всё это на протяжении нескольких часов. Более того, танцоры румбы выходят по одному или парами, чтобы показать себя зрителям и соперникам. Привычного для сальса вечеринки [массового] социального танцевания здесь нет. Как результат, фольклорная румба не стала популярной музыкой за пределами афро-кубинских диаспор. Она также не получила большого распространения в СМИ, оставаясь такой же далёкой и загадочной, как религиозные традиции Сантерии, Пало или Абакуа. С другой стороны, ей не хватает той духовной возвышенности, которая присуща этим религиозным музыкальным стилям.
И наконец, если эксперты по десиме игнорируют румбу как «слишком чёрную», то исследователи афро-кубинской традиции могут игнорировать десиму как слишком испанскую, слишком колониальную, слишком белую. Ortiz, например, практически ничего не говорит об этом феномене. Я также заметил тенденцию считать пение, а в частности текст, вторичным по отношению к музыке ударных в румбе. Однако, без песни нет румбы, и я видел, как румберо брезгливо останавливали румбу, если пение не соответствовало. И действительно, связь между словами и музыкой очень важна как в музыке африканских диаспор, так и самой Африки (Walser, 1995). Да и сами румберо признают испанское влияние на своё пение. Признание и исследование испанского текстового и музыкального наследия нисколько не умаляет значение африканских корней и эстетических ценностей румбы. Уцелевшие африканские традиции в современном мире могут представлять для некоторых исследователей более благодатную почву. Но я чувствую, что на самом деле главное здесь – это создание новых форм из сочетания кардинально разных традиций, другими словами, человеческая способность создавать возвышенные и оригинальные культурные творения, несмотря на преобладающие различия.
