С времен колониальной эпохи тексты песен подвергались жесткой критике. Такие термины, как популистский, вульгарный, прозаичный, грубый, непристойный, дурной вкус, были на устах у тех, кто осуждал эти песни.
Буэнавентура Феррер в El Regañón de La Habana резко критиковал гуарачи того времени:
Во многих песнях оскорбляется невинность, нарушается мораль и попираются религиозные и гражданские законы, с раздражающим тоном, без малейшего угрызения совести.
Серафин Рамирес в 1800 году считал эти гуарачи «наполненными непристойностями». Элисео Грене, как и Моисес Симонс, подвергался критике за песню, в которой упоминается «Vacúnala». Луис Касас Ромеро говорил:
Кубинская музыка содержит столько мелодической и ритмической красоты, что нынешнее её вырождение — настоящая трагедия, сводящая всё к монотонному сону.
Луис ставит сон в ту же категорию, в которую сегодня ставят реггетон. Даже великий Синдо Гарай подвергался нападкам со стороны Мануэля М. Понсе за то, что «писал плохие тексты на прекрасную музыку».1Ver Liliana Casanella Cué, Música popular bailable cubana, CIDMUC, La Habana, 2013.
Тексты болеро всегда были предметом обсуждения. В 1920-х годах многие композиторы и музыканты, стремясь улучшить тексты, начали класть на музыку стихи поэтов, что подняло уровень лирики в их произведениях. Некоторые примеры: «En el sendero de mi vida», известная как «Ella y yo» Оскара Эрнандеса на стихи Уррико Абланедо (1916). Пять лет спустя Эусебио Дельфин создал свою работу «¿Y tú qué has hecho?» (переименованную в «En el tronco de un árbol»). Также можно упомянуть Росендо Руиса Суареса с его «Pobre corazón».
Другой пример — Мигель Матаморос с «Olvido», первым коммерциализированным болеро. И, наконец, вершина творчества Нило Менендеса на стихи Адольфо Утреры — «Aquellos ojos verdes» (1929), которая изменила всё в современном болеро. 1920-е годы находились под влиянием сарсуэлы и кубинского сайнете, среди авторов которых можно назвать Эрнесто Лекуону, Хорхе Анкермана, Гонсало Роига, Элисео Грене, Родриго Пратса, Моисеса Симонса, Хосе М. Маури и Эдуардо Санчеса де Фуэнтеса.
Однако в уличных, окраинных болеро и песнях для граммофона звучали многие острые темы, иногда даже направленные против женщин. Но все же девяносто процентов песен посвящены любви и женщине, благодаря которой человеческий род продолжает существовать.
Многие из этих песен являются частью борьбы полов, существующей с доисторических времен, с тех пор, как человек стал человеком. Леонардо Акоста говорит об этом в своей статье, посвященной текстам песен:
Они были следствием несправедливого общества, и музыка, отражавшая это, не должна нас смущать, потому что она также является частью нашего культурного наследия. Тогда же были созданы прекрасные болеро и песни, которые часто выходили за границы (национальные, классовые и региональные), становясь мировыми классиками.2Leonardo Acosta, «El bolero y el kitsch», conferencia en la UNEAC.
Другой великий музыковед, Данило Ороско, посвятил этой теме большую статью. Данило говорит о популярной лирике, связанной с сатирой, иронией, насмешкой, завуалированным, острым и социально-эмоциональным содержанием. В итоге Данило утверждает, что от этого не спаслись ни Матаморос, ни поэт сона Игнасио Пиньейро, ни даже король Бенни Море.
Ни Матаморос, ни Бенни, ни другие великие не были такими наивными, как иногда может показаться. Достаточно вспомнить некоторые оригинальные куплеты, которые использовал Матаморос в «El que siembre su maíz» с острыми и колкими, грубыми и даже непристойными выражениями. В другом классическом произведении, «Suavecito» Септета Игнасио Пиньейро, есть завуалированная пикантность, намекающая на Каролу и танец: «Suavecito es como me gusta más».
Арсенио Родригес в своих композициях, балансирующих между намеками и почти маргинальными темами, но не теряя остроумия, изящества и изобретательности, оставил тексты вроде: *»Esa cosa que me hiciste mami me gustó. / Me gustas porque eres salamera, / me gusta porque eres vanidosa, / me gustas porque eres paluchera, / me gusta porque tienes muchas cosas»*. Также Арсенио критиковали за фразу *«qué me estás haciendo mami»*, характерную для окраинного языка любви. Вспомним его песни *»Dame un cachito pa´huelé»*, *»El reloj de Pastora»*, *»Como traigo la yuca»* и *»Vecina, préstame el cubo»*.
Адальберто Альварес также следовал этому подходу, например, в песне об автобусе, который берут сзади. И почти канонизированный Бенни Море, который в теме «Castellanos que bueno baila usted» эмоционально восклицал, взаимодействуя с участниками своего оркестра. И что уж говорить о его знаменитом выражении: «¡Hierro!», которое многие в то время считали слишком грубым и даже имеющим порнографический подтекст.3Danilo Orozco, «Échale salsita a la cachimba», La Gaceta de Cuba, 3/95.
Данило Ороско говорит, что не так просто провести границу между тем, что является вульгарным или неприемлемым, если не учитывать в музыкально-социальной практике упомянутые факторы, такие как намерение, контекст и эпоха.
Музыковед приводит современные примеры, такие как Хосе Луис Кортес (NG La Banda) с «La bruja» и «La cachimba»; Хиральдо Пилоро с «Décimo grado»; Charanga Habanera с «Maricusa y Pantaleón», где игра слов балансирует между любовным, пикантным и эротическим, не переходя в грубость. Этот текст, под ритм конги, обладает неповторимым креольским очарованием и изяществом: «En la calle hay una pila de postalitas, / que confunde mariquitas con tostones». Ороско говорит:
Нельзя винить Charanga Habanera или другие группы, даже с противоречивыми текстами, как настоящих виновников подобных реакций, возникающих в определенных катализирующих обстоятельствах.
Хуан Формель с Los Van Van также подвергался критике за использование слов вроде «asere», африканского происхождения. То же самое касается Irakere с их припевом: «A romper el coco».
Гуарачи, румбы, болеро и соны подвергались цензуре и попадали в черный список Комиссии по радийной этике до 1959 года. Многие песни были запрещены, но время, которое, как поется в старом танго «Volver», лечит всё.
Хотелось бы, чтобы поэты, литературные специалисты и социологи обращали внимание на тексты песен, были свободны от предрассудков и следили за тем, чтобы тексты не были поверхностными и лишенными творчества. Нужно изучать тексты песен, анализировать их, ведь они являются зеркалом общества.
21 мая 2018, Радио «Кадена Абана»
Примечания
- 1Ver Liliana Casanella Cué, Música popular bailable cubana, CIDMUC, La Habana, 2013.
- 2Leonardo Acosta, «El bolero y el kitsch», conferencia en la UNEAC.
- 3Danilo Orozco, «Échale salsita a la cachimba», La Gaceta de Cuba, 3/95.
