В зале стояла тишина. С десяток учеников тосковали, переминаясь с ноги на ногу. Ламинированный пол торжественно сиял, вытертый тысячами джазовок, кроссовок и даже порой просто носков, словно предчувствовал восхитительную петербургскую осень. Было слышно, как муха, неровно жужжа, билась о стеклопакет.
У огромного зеркала, занимавшего собой стену во всю ее ширину, стоял совершенно отчаявшийся преподаватель. Он тяжело вздохнул, сделал несколько шагов и, остановившись, снова задумался. В нем одновременно боролись растерянность, гнев, раздражение, которые он по привычке давил позитивом, недоумение, и небольшой испуганный кусочек фалафеля.
— Друзья! Ну вот смотрите еще раз. Вот — послушайте. Это обычное сон клаве, вот тут два удара, а тут три. — он медленно хлопал в ладоши.
Ученики с надеждой стали внимательно вслушиваться в хлопки.
— Давайте все вместе еще раз, повторим со мной…
Стены содрогнулись от залпа неуверенных хлопков двадцати двух рук.
— Отлично! А теперь просто сделаем чуть больше паузу между вторым и третьим, и у нас получится румба клаве! Друзья, попробуйте, это просто!
Зал снова затрясся от усердных оваций, но в этот раз отдельные хлопки были не связаны друг с другом и образовали чудовищную акустическую кашу.
— Стоп-стоп, ну что такое, ну! Кто в лес, кто по дрова… Хорошо, давайте попробуем нашу с вами поговорку. Помним ее?
— Помним! — дружно ответил зал.
— Па.. Па… пау па па…
— Па! — гремел хор — Па! Пау! Па! Па!
Преподаватель удовлетворенно хлопал в ладоши вместе с поговоркой. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.
— Отлично! А теперь давайте похлопаем. Хлопок совпадет со всеми слогами, но в пау будет удар на букву «у»! Понятно все?
— Понятно! — радостно звенел потолок.
— Ну что же, погнали!
Через пару повторений хлопки снова скатились в кашу, а дружный хор голосов как-то обмяк, расклеился и скис, раскатившись по разным углам комнаты. Преподаватель ошеломленно застыл. Шла сороковая минута его отчаянных попыток объяснить, как отличать румба-клаве от сон-клаве. А ведь какие были планы! Грандиозные! Но он не собирался так просто сдаваться.
— Так. Давайте поступим так. Давайте еще раз внимательно послушаем сон-клаве и прохлопаем его…
…Муха билась о стеклопакет в ритме клаве, сама того не желая. Ей очень хотелось на волю. Она уже сотню раз облетела зал, пыталась сесть кому-то на нос, пикировала с лампы прямо в пол, но выхода она так и не находила. Она была взаперти в этой комнате, полной разгоряченных людей, так странно топающих, хлопающих, приседающих…
Дверь распахнулась, и в комнату вошел очень смуглый человек. Преподаватель засиял.
— Вот! Вот! А сейчас мы попросим нашего любимого кубинца, настоящего, так сказать, самого что ни на есть стопроцентного, да еще и профессионального музыканта, о том, как отличать сон-клаве от румба-клаве, а также подскажет нам, как научиться их играть!
Кубинец замер. Кажется, в его планы совсем не входило что-то рассказывать, и его застали врасплох. Но делать нечего, придется как-то отвечать.
— Хм.…Клаве…
Десять лиц заинтересовано впились глазами в темную кожу кубинца, подбиравшего слова. Они верили, что он им поможет. Что он прекратит их мучения. Что, в конце концов, будет скомандовано: «А теперь — в пары!»
— Клаве.…Клаве, клаве… Ну понимаете, клаве… — тут кубинец тяжело вздохнул. — Клаве такая штука, которую просто нужно чувствовать.
Всем своим видом давая понять, что это все, что он хотел сказать про клаве, подошел к окну и распахнул его.
— Чего у вас душно-то так… окно что ли откройте…
Сказав так, он удалился из класса, вежливо закрыв за собой дверь. На лбу у преподавателя легла глубокая морщина раздумий.
— Ну что же, оставшиеся десять минут давайте потанцуем в парах!
…Муха, набрав приличную скорость, вылетела через окно навстречу ласковой петербургской осени. Она кружилась и танцевала, ловя потоки ветра, купаясь в закатных лучах огненного солнца. Лихо спикировав на деревянную скамейку, подошла поближе к бумажному стакану с кофе и, растянув лапки, с наслаждением замерла.
А сидящий рядом человек задумчиво отхлебнул свой кофе и пробормотал, обращаясь к невидимому собеседнику:
— Эти белые… они криво играют клаве. Там же нет паузы. А они ее считают. А там ее нет. Нет ее там. Вот ведь как.
