Для того чтобы попасть в «Палладиум», мужчины должны были выглядеть строго определенным образом — обязательным было наличие пиджака и галстука. В случае его отсутствия тут же можно было взять галстук напрокат. В то время в Нью-Йорке женщины одевались элегантно и следили за модой. Танцоры стекались в «Палладиум» со всех уголков города и даже из окрестностей. Можно было услышать самые разные языки, не только английский и испанский. В этом этническом винегрете главенствующую роль занимали пуэрториканцы, кубинцы и латиносы всех сортов. Чернокожие приезжали из Гарлема, евреи — из пяти районов Нью-Йорка. Кроме того, в клубе можно было встретить итальянцев и ирландцев. Вся эта разношерстная публика приходила, чтобы потанцевать и послушать музыку — ту самую, ставшую столь популярной благодаря оркестрам Тито Пуэнте, Тито Родригеса и Мачито с его афро-кубинцами. Кроме этих мэтров, в «Палладиуме» играло множество других коллективов. Для того чтобы попасть на сцену прославленного клуба, нужно было быть первоклассным оркестром и, как вспоминал Тито, обязательно пройти прослушивание.
Женщины одевались провокационно. В «Палладиуме» повседневная одежда была абсолютно неприемлемой как для мужчин, так и для женщин. Большинство постоянных посетителей состязались в следовании последним веяниям моды. Мягкие, но широкие плечи, талии, затянутые корсетом, в сочетании с подчеркнуто полными бедрами стали визитной карточкой того периода, но силуэты были разнообразными. В общих чертах, женщины носили точно подогнанный корсаж и очень пышную юбку до колен, или же подогнанную короткую курточку с простыми линиями, или блузу с юбкой-карандашом. В качестве материалов чаще всего использовалась парча, как классическая, так и плотная. Эффект, создаваемый контрастом тончайшего шифона или сетки и нижнего платья телесного цвета, пользовался у модниц особенной любовью.
Цвета для вечернего туалета предпочитали нежные и, вместе с тем, энергичные, вроде горячего розового или переливчатого синего. На танцполе подолы взлетали вверх и вились волнами; фестоны, оторачивавшие края, нет-нет да и появлялись на широких юбках вечерних платьев. Женщины, юные и пожилые, худощавые и «в теле», безо всякого стеснения презентовали себя на паркете «Палладиума». Взгляду открывались тщательно отутюженные плиссе и вырезы платьев, а приглушенное мерцание искусственных бриллиантов и тонкие линии элегантных бус усиливали эффект, не создавая никаких неудобств или впечатления громоздкости. Длина юбки, как правило, была до колена или чуть ниже — это был стиль 1950-х годов.
В этих нарядах мужчины и женщины прибывали в «Палладиум» для того, чтобы потанцевать под мамбо и множество другой музыки, исполняемой большими оркестрами, маленькими конхунто и секстетами. Джентльмены пробовали новые танцевальные шаги, леди велись мягко или ритмично, время от времени удивляя своих партнеров новыми, даже еще более замысловатыми движениями. Пары двигались легко и проворно, деловито и грациозно. Каждая пара как-нибудь по-особенному способом пыталась «сделать» других в состязательном духе, но при этом все вокруг оставались в рамках музыки.
Лучшие из лучших
А музыку играли действительно хорошо. Без отборочного прослушивания у оркестра не было ни единого шанса попасть на сцену «Палладиума». Оркестры играли все подряд: быстрые и медленные грувовые мамбо, болеро, меренге, гуарачи. Иногда они играли даже пасодобль, фокстрот, танго — все, что душе угодно. Но именно мамбо заводило танцоров не на шутку, а позднее ча-ча-ча стало той музыкой, под которую невозможно было оставаться в стороне. Танцоры держали в напряжении оркестры, побуждая их играть еще лучше. Солист импровизировал, следуя за движениями танцующих. Тито вспоминал: «Чем лучше двигался танцор, чем сложнее и запутаннее были его движения, тем лучше было соло музыканта — больше пульсирующих риффов, точных перкуссионных брейков». Это был мир, в котором жил Тито.
Марлон Брандо
«Ты шел в „Палладиум“ не просто, чтобы там торчать у стены и бухать, — говорил Тито, — ты должен был выучить что-то новое каждую неделю. Этим занимались все — от „Баррио“ до мира звезд, я имею в виду, что качали все».
Mambo Aces
Танцы на сцене
Пагани познакомил Тито с «Асами мамбо» в 1949 году, и вскоре после этого они уже выступали в на сцене «Палладиума» как часть шоу-оркестра Тито Пуэнте. Тито был убежден, что этих двоих танцоров нужно поддерживать и продвигать — ведь он и сам был танцором. Он хотел, чтобы они были «латиноамериканцами и нью-йоркцами в одно и то же время». Он отлично помнил полных особого шарма Джимми Кэгни и Джорджа Рафта, как они гладко двигались и при этом по-прежнему выглядели грубиянами. Тито транслировал эту идею двум танцевальным командам. С танцорами он был так же суров и требователен, как и с своим оркестром.
Во время репетиций Ауги и Марго были в ежовых рукавицах. Тито никогда не давал им поблажек. Все должно было быть идеально, и «асы мамбо» Ауги с Марго впахивали, чтобы соответствовать его ожиданиям. Кроме этого, они давали уроки мамбо и, позднее, ча-ча-ча для молодых леди. Летом вместе с Тито они работали в «Борщовом поясе».
Приведу один случай, произошедший во время съемок «Королей мамбо». Тито остановился прямо посреди танцевальной связки в эпизоде с «Палладиумом» и возмутился: «Все играют мимо клаве!» Режиссер фильма, Арни Глимшер, остолбенел. А Тито остановил музыкантов. «Все играют мимо ритма», — упрямо повторял он, пока Майкл Петерс (хореограф «Триллера» Майкла Джексона) шел к нему. Затем Тито извинился, но продолжал настаивать на своем. В итоге весь танцевальный номер был переделан, а вся сцена переснята. Танцоры не могли справиться с задачей до тех пор, пока Тито сам не научил их нескольким движениям под композицию собственного сочинения «Pa' Los Rumberos». Он был перфекционистом и в музыке, и в танце.
Многие пытались подражать «Асам мамбо» с разной степенью успеха, но, по словам Тито, «„Асы“ были Кэгни-Рафтовыми и очень нью-йоркскими. Ауги и Марго танцевали легко и плавно». Тито часто наблюдал за танцорами. Танцы были его страстью, и он не потерял своего танцевального навыка, несмотря на старую травму. Время от времени, поздним вечером, когда его оркестр уходил на перерыв, он без проблем находил партнершу и танцевал в «Палладиуме».Одним из самых популярных ансамблей «Палладиума» было конхунто Арсенио Родригеса, в составе у которого был контрабасист Альфонсо Джозеф «Эль Панаменьо» («Alfonso „El Panameño“ Joseph»). Там пела Селия Крус и «Сонора Матансера», Бени Море со своим оркестром, оркестр «Арагон» и Хосе Фахардо со своими «Звездными кубинцами» (Estrellas Cubanas), и другие кубинцы. С Тито и Мачито пел Мигелито Вальдес. Список музыкальных коллективов и исполнителей включал оркестр Сесара Консепсьона из Пуэрто-Рико, Кортихо и его Комбо, тоже пуэрториканцев, кубинца Бебо Вальдеса… И этот список можно было продолжать до бесконечности.
