Связь с Кубой

Несмотря на то, что у Тито не было за плечами обычного ученого заведения, он был ненасытен в стремлении к образованию. И когда он начал изучать музыку, стал буквально одержим ею. Он обожал джаз. Тито слушал классическую музыку и впитывал внутреннее устройство и методы, которыми «великие композиторы» пользовались в своих произведениях. Ему нравилось, как звучит симфонический оркестр, как он меняет настроение и чувства слушателя. Он чутко внимал филигранному звуку камерных ансамблей и солистов. По его словам, музыка была его слабостью.

“Больше всего на свете я люблю музыку”.

Есть ряд исторических свидетельств, согласно которым Тито впервые посетил Кубу около 1946 года. Сам он однажды сказал мне, что впервые отправился в Гавану в 1950, но после, уже в другой беседе, он вспомнил еще более ранний визит, когда играл у Пупи Кампо. А в другой раз он сказал, что встретил несколько кубинских музыкантов во время посещения Острова, спустя пару недель после увольнения с флота в 1946 году. Нужно всегда иметь иметь в виду: вне публичного пространства Тито был очень закрытым человеком. Он не любил, когда слишком много людей знали, что творилось в его жизни, не любит политику, не говорил о религии, и когда занялся музыкой, то стал давать слушателям то, что они сами хотели услышать. Факт: Тито хорошо знал Гавану. Он рассказывал о людях, которых встречал и видел в кабаре, на улицах и в местах за пределами туристических маршрутов. Но Тито прежде всего был влюблен в Нью-Йорк и лишь потом – в Гавану.

Основной целью его поездок в Гаване было узнать из первых рук, что происходит в мире музыки. Он использовал свои связи со 110-й стрит и Авеню Парк – Марио, Мачито и других. Федерико Пагани лично знал многих кубинцев, места и события на Кубе. Во время одного из своих визитов на остров в 1955 году он повстречался с Селией Крус (Celia Cruz).

Каждое посещение Кубы преподносило Тито новые откровения.

В 1944 году Батиста (Batista) был отправлен в отставку, он переехал жить в свой личный особняк в Дейтона-Бич, штат Флорида. В 1948 году у него не было права баллотироваться на пост президента, но его избрали в кубинский парламент, несмотря на то, что он по-прежнему жил в штате Флорида. Он все же решил выдвинуть себя на пост президента и получил разрешение от тогдашнего руководителя страны Грау Сан-Мартина, любимца кубинского народа. Уже тогда были все признаки того, что Батиста собирается сорвать выборы, чтобы начать еще один переворот, ведь у него были прочные связи с военными. В итоге Батиста захватил власть на Кубе в 1952 году и прекратил процесс развития демократии в стране.

В течение нескольких следующих месяцев Батиста благодаря своему знакомству с еврейским боссом Мейером Лански наладил тесное сотрудничество с сицилийской мафией. По этой причине Батиста в конце 1940-х годов надолго останавливался в Нью-Йорке, в одном из самых известных отелей в мире – “Waldorf Astoria”. Именно там были достигнуты окончательные договоренности с Лански о распределении доходов от игорных домов Кубы. «В Гаване были десятки казино» – подтверждал Тито.

Небольшое добавление от Сальсы по-русски (кликни меня!)

 

У этого мафиозного авторитета был полный карт-бланш в вопросах лицензий казино и разрешениях для работы на Кубе. Вместе с азартными играми подтянулись и все остальные сопутствующие направления – проституция, наркотики, коррупция. Гавана стала «латиноамериканским Лас-Вегасом», и простым рабочим людям было некуда от этого спрятаться. Диктатура Батисты была жесткой и криминальной. Он опирался на собственную “специальную полицию”, организованную из высокопоставленных военных, которые обеспечивали соблюдение законов диктатора на всем острове.

В начале 1950-х годов порт Гаваны был основным источником героина для окружения “Счастливчика” Лучано. Все основные решения правительство Кубы и преступный синдикат во главе с Лучано принимали совместно в пентхаусах отеля Nacional. Батисту не интересовала защита кубинского народа, когда 31 декабря 1958 года он, вместе со своей семьей, бежал с Кубы, как крысы с тонущего корабля, спасаясь от победоносного Фиделя. В то время Гавана была городом контрастов. “Чудовищное социальное неравенство было типично для Гаваны тогда, – рассказывал Тито во время редких разговоров об этих путешествиях, – на улицах нищета, попрошайничество, жители ежедневно искали любую помощь. Люди, окружавшие меня, пытались оградить меня от подобных вещей, но избежать встречи с этим было практически невозможно».

Тито посещал Гавану в компании или в одиночку, останавливаясь там на одну-две ночи. Он никогда не распространялся о том, с кем проводил время в Гаване и что делал. Перелет из Майями в Гавану стоил копейки. Дорога занимала чуть больше времени, если лететь прямым рейсом из Нью-Йорка. Гавана была настоящей “Меккой” афро-кубинской музыки. Тито хотел исследовать все ее грани. Он посещал большие клубы вроде “Тропиканы”, слушал музыку в клубах отелей, ходил по музыкальным магазинам и не пропускал ничего, что могло быть интересным. Ноты стоили дешево – всего лишь один доллар, Тито мог купить несколько сборников и отправить их своим друзьям-музыкантам.

Вы только представьте, что он мог увидеть! Тогда на волне популярности был оркестр Риверсайд (Orquesta Riverside), у всех на слуху было конхунто “Казино” (Conjunto Casino). В бесчисленных ночных клубах этого большого тропического города играло множество ансамблей. Факундо Риверо (Facundo Rivero), популярный композитор и пианист, конхунто “Матаморос” (Conjunto Matamoros), “Los Guaracheros de Oriente”, Селия Крус (Celia Cruz) пели с “Сонора Матансера” (Sonora Matancera)…

“Сонора Матансера” приглашала, в числе прочих, пуэрториканцев Даниэля Сантоса и Марио Муньоса (Papaito), пианиста Хавьера Васкеса (Javier Vázquez); “Конхунто Модело” (Conjunto Modelo) работал с конгеро Феликсом «Шоколад» Альфонсо (Félix “Chocolate” Alfonso) и тресеро Ниньо Ривера. Елена Бурке (Elena Burke) и Орнара Портуондо (Ornara Portuondo) здесь только начинали свою карьеру. Сенэн Суарес (Senen Suarez) приглашала флейтиста Гонсало Фернандеса (Gonzálo Fernández) в Тропикану (Tropicana); Селина и Руетилио (Celina y Reutilio) продвигали музыку, понятную и близкую простому народу.

У каждого отеля был собственный оркестр с полным составом музыкантов. Десятки чаранга-оркестров играли в крупных ночных клубах по всей Гаване: оркестр Нено Гонсалеса (Neno González), оркестр Белисарио Лопеса (Belisario López), оркестр “Sensación”, конечно же Арканьо со своими “волшебниками” (Arcaño y sus Maravillas), и оркестр Melodías del 40, выступавший в передачах у известных комиков Потото и Феломено (Pototo Y Felomeno) – на радио, а потом и на ТВ.

Тито самолично слышал ранние версии ча-ча-ча. Это был самый свежий музыкальный тренд в Гаване в 1949 году, в основном благодаря Энрике Хоррину (Enrique Jorrin). Хоррин был скрипачом и композитором в оркестре Арканьо, но его в 1945 году переманил пекарь и, по совместительству, вокалист Нинон Мондехар (Ninón Mondéjar), только что собравший оркестр “América”, для работы в клубе Социалистической партии. В 1953-1954 годах оркестр записал более полусотни ча-ча-ча и несколько мамбо, большинство из которых стали классикой. Тито Пуэнте заполучил партитуры многих из тех пьес, правда, как и каким образом – было тайной за семью печатями. Они совершенно точно у него были.

Если Тито не мог найти ноты, он обращался к своему другу Мигелито Вальдесу, который называл ему имена музыкантов и подсказывал, где их можно найти. Тито не уточнял, сколько раз он посетил Кубу в поисках “зацепок”, но утверждал, что это было жизненно важным для его музыкального образования – «наблюдать музыку в ее первозданном виде». Он особенно ценил время, проведенное со своими многочисленными друзьями на Кубе, это позволило ему лучше понять сложные нюансы музыки, с которой впоследствии связал свою жизнь.

Он рассказывал мне: «Изучение хитросплетений афро-кубинской музыки – сложный процесс. У африканской музыки на Кубе много вариаций и форм. Ты должен уметь отличать музыку Дагомеи от Йоруба, Карабали и Конга. Это требует научного подхода и уйму работы».

Афро-кубинские барабаны – это целый арсенал. Ньянигос (Абакуа), натянутые веревками мембраны, односторонние барабаны, на которых играют двумя руками; барабаны бата – Оконколо (маленький), Итотеле (средний) и самый большой – Ия. Брабаны использовались для аккомпанемента танцам тамба и тахона (подробнее об этом см. на Мамботрайбе – прим. СпР) У них было множество различных функций. К барабанам добавлялись, хотя это не обязательно, кахоны, маримбула, гуиро, колокольчики эконес – ковбелы Yorubá, а также клавес. В афро-кубинской музыке великое множество мелодий и музыкальных инструментов, какие-то – для культов, а какие-то для обычных развлечений, не связанных с религией. Есть музыка, сопровождающая величественные и глубокие ритуалы Сантерии.

“Ты действительно должен был все это изучить, чтобы получить хотя бы приблизительное понимание”

Если бы я не вел записи разговоров с ним, то действительно мог бы не понять, о чем он говорил. Достаточно сказать, что кубинская музыка очень сложная, полная деталей, и Тито хотел изучить всё.

Но больше всего на Кубе Тито поразило громадное число уличных ансамблей барабанов, певцов и танцоров. “Они были такими спонтанными, яркими! – вспоминал он, – в клубах танцевали так легко и мягко, совсем не так, как у нас в Нью-Йорке. Думаю, свинг-бэнды сделали нас предрасположенными к перемещениям по танцполу. Но там танцоры – особенно в кабаре – могли вдохновлять музыкантов, и те большую часть времени подчеркивали ритмом их футворк. Это было грандиозно. То есть, мы тоже так делали, но в Гаване это было так необузданно и неожиданно!”

Бебо Вальдес (Bebo Valdés) впитал американский джаз, мелодии Кубы и африканские ритмы, став главным пианистом и аранжировщиком штатного оркестра ночного клуба “Тропикана” в Гаване. То же самое происходило и с Педро “Перучин” Хустисом (Pedro “Peruchin” Justiz) в оркестре Риверсайд. 24-летний трубач Альфредо «Шоколад» Арментерос работал в оркестре Гутьеррес (Gutierrez Orchestra), а певица Ольга Гилот (Olga Guilot) уже была знаменита в Соединенных Штатах. “The Lecuona Cuban Boys” тоже были весьма популярны и каждую неделю делали новое представление в клубе “Montmartre”. От них не отставало кабарэ “The San Souci”.

Среди игравших в Гаване и ее окрестностях оркестров были: Orquesta Cosmopolita, с Винсенто Вальдесом (вокал), Умберто Суаресом (фортепиано) и Алехандро «El Negro» Виваром (труба); Хулио Куэва (Julio Cueva y su Orquesta) с Рене Эрнандесом (фортепиано, до 1948 года) и Роландо Ласерие (вокал); Оркестр Альмендра, ярким представителями которого были Мигель О’Фарил (флейта) и популярнейшая певица Доминика Вергес (Dominica Verges). Тито упоминал бесконечно много музыкантов и вокалистов.

Почти круглосуточно Гавана была наполнена всевозможными оркестрами, конхутос, чарангас, трио, дуэтами – всем, чего только пожелает душа. Артисты и музыканты путешествовали по острову, посещали Соединенные Штаты, Канаду, Европу, страны Карибского бассейна и Южной Америки. Это было насыщенное время, и Тито использовал все возможности по полной программе. Каждый визит в Гавану приносил ему новые знания, утолял любопытство и добавлял понимание афро-кубинской музыки.

Золотой период Кубы в музыкальном отношении, вероятно, можно очертить периодом после второй мировой войны вплоть до 1 января 1959 года. С этого момента и по сей день кубинское влияние на музыкальную культуру Америк и Карибов невозможно переоценить.

<< Предыдущая часть | Следующая часть >>