Чавалонга – Pasión de Rumbero

Румба ему была верной спутницей на всём его жизненном пути, во всех начинаниях, с нею неразрывно связаны самые радостные мгновения и безмолвные минуты боли. Марио Дреке Чавалонга известен миру как один из величайших румберос Острова свободы; он познал румбу как жанр от самых истоков, придав ей собственные выразительные черты, выработав  тем самым свой стиль. Первую румбу, вне всяких сомнений, он танцевал с упоением…

Чавалонга рассказывает:

[…] с рождения, с того самого момента, как только я открыл глаза, я тут же услышал тамбор. И если других детей убаюкивали колыбельными, то  у меня было звучание тамбора, которое может быть сладким для слуха, словно мёд. Моя семья родом из Лимонара, что в Матансасе, и когда приходило время сочельника, ночебуэна, все, кто только мог, приходили к нам домой, «на суд», как это называли румберос. Будь то из деревушки Карлос Рохас или же из Ховейянос, или Хагуэя, из самых разных муниципалитетов, со всей округи стекались люди. Так и начался мой путь в этой музыке, внимая тому, что творили великие: Кабуро, Сагуа, Эль Динде, Селестино Домек, Хумагуа и многие другие. Тут и сказочке конец! Танцевать и танцевать, до тех пор, пока ноги не загорятся.

Таков был мой мир с малолетства, к нему питаю искреннюю любовь, потому что он – неотъемлемая часть моей жизни, которая, надо признаться, была довольно-таки сложна и терниста. Я не смог бы существовать без музыки, потому как быть без музыки – всё равно что ослепнуть или лишиться голоса.

Мы работали с Чано Посо в одном кабаре, которое называлось…  что-то вроде «Спотвин», кажется. Ещё в группах-компарсах на карнавалах, это было нашей забавой. У Чано я научился играть на конгах; теперь же пою и танцую под аккомпанемент семи конг и уже исколесил с ними множество провинций. Я играл даже в тех уголках, где и света-то не было. Чано был человеком с характером, вместе мы участвовали в карнавалах, затем ему посчастливилось познакомиться с основателем радиостанции «Cadena Azul» по имени Амадо Тринидад. Рита Монтанер превратила его в этакого денди, он носил самые лучшие костюмы и одевался с иголочки. В итоге закончил он плохо, дурное окружение сгубило его.

Вместе мы участвовали в шоу в кабаре. Также мы принимали участие в одном проекте на Монмартре, в состав группы входили: мой брат Кике, по прозвищу Эль Принсипе Байларин (Главный танцор), Рита, неразлучная с Чано, ещё Сильвестр Мендес и Альберто Сайас, знаменитый румберо из Гуанабакоа, автор известного гуагуанко «Sopita en la botella». Кстати говоря, некоторое время назад тому самому Кике удалось в какой-то степени подвинуть Чано с пьедестала, победив на одном из танцевальных конкурсов на карнавале. Они соревновались, и победу одержал Кике, выдающийся румберо.

Я основатель карнавальной группы-компарсы «Лос Маркесес» (“Маркизы”), созданной в 1940 году Виктором Эррера совместно с Кандито Вайадаресом, Кике и другими. В этом году увидела свет «Ла Хабонера» (sic! – примеч. ред.), спонсированная одной из фирм по производству мыла.

Все “Маркизы” были «патриотами» нашего родного баррио Атарес, важные фигуры в музыкальном мире: Кабайерон, известный кинтеро, Йайо, Москито, Папаито, Эль Ачеро, Рикардо Рейносо, который пел вместе с «Эль Пасо Франко», его супруга Леопольдина Сандрино, Тио Том, который хоть и не родом из этих краёв, но всегда был с нами. Мы гордились своей принадлежностью к группе «Лос Маркесес», вкладывали душу в то, что делали. Костюмы для выступления были самого высокого уровня. Вы только представьте себе, что только шляпы обошлись нам в 100 песо!

Именно в формате группы-компарсы я начал свой путь композитора. Один из мелодичных напевов звучал так:

Cuando salen Los Marqueses que alegría se ve en Prado
Hoy re canto a ti
Y te diré por qué
Porque hubo el triumfo
Del barrio de Atarés

Когда “Маркизы” выходят, какая радость на Прадо!
Сегодня я пою для тебя,
и скажу, почему.
Потому что это был триумф
баррио Атарес.

А вот еще один:

Marqués sigue tu paso
Siempre adelante con sinceridad
Y no te ocupes
Del que venga atrás…

Маркиз, уверенно шагай
Всегда вперед с открытым сердцем,
И не переживай за тех,
кто сзади наступает…

Наверное, могло сложиться впечатление, что я только и делал, что жил от праздника к празднику, однако, всё было не так. Я всегда остро воспринимал любую несправедливость, поэтому отправился на Кайо Конфитес, чтобы участвовать в свержении тирана Трухильо. Я был капитаном на судне, перевозящем оружие, меня задержали в Пуэрто Принсипе. В том путешествии мне случилось пережить очень суровый опыт: гибель в одном из сражений Хесуса Альфаро “Мехораль”. Моя скорбь вдохновила меня на эти строки:

Cuando se pierde un amigo
Qué tristeza
Qué dolor queda en el alma
Al cantarte así
Te diré por qué…

Когда уходит друг
Как печально!
Какая боль остается в душе.
Я пою тебе вот так
и скажу, почему…

Полный текст на испанском

Эта музыкальная тема очень широко используется в качестве прощальной песни, когда умирает кто-то из румберос. В свое время она была записана группой «Венту Румберо».

Мария дель Кармен Местас:

Для Чавалонги румба некоторым образом была связана с темой религии.

Чавалонга:

Я знал лучших из лучших в этом направлении, таких как Конде Байона, Хулиан Эль Герреро, из города Сагуа ла Гранде, Эль Динде и других. Думаю, что да, румба тесно связана с религиозными аспектами и, более того, со священными.

Вот, к примеру, есть на эту тему одна история, связанная с именем румберы Андреа Баро (первая женщина, танцевавшая румбу Колумбию – примеч. ред.). Случилось это в Матансасе. Один капитан по имени Ироито был против того, чтобы звучали барабаны в городе. Однажды, когда эта известная румбера отмечала именины, день своего святого, она решила бросить тем самым вызов военному капитану, который ни с того ни с сего вдруг явился и разгневанно спросил: «Кто дал разрешение на этот праздник?» Андреа ответила ему полным спокойствия и уверенности голосом: «Мне его дал Оггун».  Что тут началось! Все румберос начали играть тему, которая звучала так: “Oggún baja, no te dejes coger, Oggún baja, no te dejes coger”. (“Оггун спустись, не попадись, Оггун спустись, не попадись”). Каково же было изумление присутствующих, когда солдат, сопровождавший Ироито, начал скидывать с себя сапоги и танцевать со своим мачете во славу Оггуна. Капитану, на которого присутствующие не обращали ни малейшего внимания, пришлось уйти туда, откуда он пришёл. Авторитет Андреа Баро после этого случая вырос еще больше.

Я принимал участие в съёмках фильма «Sucedió en La Habana» и ездил в Мексику, где снимался в кинолентах с участием замечательной комедийной актрисы по имени Витола, той самой, что говорила, что «способна сама за себя постоять». Однако я заболел, от острой пищи мне становилось нехорошо. Сказать по правде, не знаю, была ли еда настоящей причиной недомогания, или же всему виной груз тоски по родине, лежащий на сердце… но я вернулся на лодке «Лусеро-дель-Альба».

Когда я был в Мексике в городке Мерида, мне довелось посетить местный «Мулен Руж». И до сих пор перед глазами у меня стоит одна картина: Бенни (Бенни Морэ – примеч пер.). Я помню его в тысяче разных образов: со своим беретом и разноцветным шарфом, смеющимся прямо в ночное небо, облокотившись на барную стойку, потягивающего ром, с широко раскрытыми глазами, когда сон никак не приходил… У нас был товарищ по прозвищу Чименеа, после выступлений мы отправлялись бродить в те края, так как жизнь музыкантов начинается на заре, когда обычные люди уже видят десятый сон.

Возвращаясь к кино… Меня можно увидеть в кубинской киноленте «La última cena» («Последний ужин»), снятой в 1976 году. В  финальной сцене я выбегаю, напевая «pajarito volantero», и, перепуганный, бросаюсь в пропасть, спасаясь от собак, бегущих по следу. Это важная и очень хорошо снятая картина, я горжусь участием в этом фильме. Кроме того, я снимался в ленте «Rapsodia abakuá» и в документальном фильме, посвящённом баррио гуагуанко, моему горячо любимому Тио Тому.

Также я присутствую в документальной картине, повествующей о моей жизни, снятой одной француженкой, «История чёрного румберо Марио Чавалонга», и в более позднем фильме «Румбера».

Если что хорошего и случилось на моём веку, так это создание Конхунто Фольклорико (Conjunto Folklorico Nacional de Cuba – примеч. ред.), в который меня пригласили благодаря моему багажу знаний. Я многое знал о румбе и расширил свои познания в других направлениях: теперь пою и йоруба, и лукуми, и арара, и карабали… С этим ансамблем мы объездили почти весь белый свет. Первые гастроли были на Фестивале молодёжи в Финляндии и на ещё одном в Польше. Путешествие в Бразилию – невероятный успех!  В представлении принимали участие многочисленные фольклорные коллективы и более трёх тысяч зрителей. Тогда я выступал с номером, во время которого возношу молитвы Чанго, в Бразилии его называют Йянса. Я пел ему всем сердцем, не в силах сдержать слёз, текущих по моим щекам. Это было невероятно. Мне бросали цветы, много цветов, аромат настолько сильным, что у меня кружилась голова.

В Алжире я написал «Лос Горритос», в Испании коррида вдохновила меня на создание песни «El mejor torrero», посвящённой Паломо Линаресу. В Париже родилась другая румба – «La Rubia».

У Марио Чавалонги была собственная группа, играющая румбу, также он был участником других музыкальных коллективов, например, «Ventú Rumbero». В составе своего квартета «Los Chavalongas» Марио гастролировал в основном по туристическим виллам Гаваны, где пользовался большим успехом. Чавалонга придумал ритм «Tahoma». Кроме того, из под его пера вышли болеро в ритме гуагуанко. Его портрет можно было увидеть на обложках различных иностранных изданий, втом числе в аргентинской газете «Clarín». Знаменитый румберо жил окружённый воспоминаниями, в своём любимом квартале Атарес, куда приходили соседи, приезжали друзья, исследователи кубинского фольклора из множества стран, желавшие послушать его рассказы, погрузиться в его мир, в котором всегда царила музыка.

Родившийся 25 апреля 1925 года на улице Вигия, в квартале Атарес, Чавалонга ушёл в мир иной 2 июня 2007 года, в Гаване, окружённый любовью своих почитателей. Превосходный колумберо, Чавалонга обучил многие поколения румберос и дал жизнь музыкальным группам, в их числе «Ensila Mundo».