Буквально неделю назад (май 2019) я был на Magic Salsa Festival в Любляне (на котором мне очень понравилось) и чуть ли не в первый раз за 6 лет разъездов по разным международным конгрессам обратил внимание на то, как в действительности мало на них ездит российских партнеров (и как много партнерш). Я насчитал больше 20 девочек из России и всего трех мужиков (включая меня). Это гораздо хуже, чем на российских вечеринках, где соотношение даже в плохой день 1 к 3, но никак не 1 к 7. В общении с несколькими знакомыми дамами получил подтверждение что — да, мужчины из России практически не выбираются, раскачать их на поездку крайне сложно.
Если честно, у меня нет сколько-нибудь убедительных доводов в пользу того, почему по фестивалям ездить все-таки надо. К чему вообще эти прыжки из зоны комфорта.
А вот нежеланию мужчин даже навскидку можно назвать массу причин. Например, я мог бы сразу поставить привычную пластинку про то, что партнеры зажрались. И это кстати правда, потому что мы (они, вы) и правда зажрались. Что не удивительно в обществе, где на одного танцующего мужика приходится 3 девушки. Еще принято говорить про страх оказаться not so good as you used to think, но он обычно появляется ПОСЛЕ первого фестиваля
Но мне кажется, есть и менее очевидные, но достаточно серьезные причины, о которых стоит поговорить.
Поездка на любой зарубежный фестиваль — это прежде всего принятие решения о трате определенных ресурсов. Временных, финансовых и личных. Существенно больших, чем требуют местные мероприятия. Поэтому я хочу порассуждать, что лежит в основе решения наших партнеров тратить эти ресурсы на что-то другое.
Здесь можно выделить несколько аспектов, но я в этой заметке сосредоточусь на наименее на мой взгляд очевидном. Глобально я бы обозначил это как «недостаточно серьезное отношение к танцам». Не торопитесь понимать по-своему, ниже я попробую донести смысл, который вкладываю в это определение.
Ты можешь танцевать пять, десять, пятнадцать лет, но где-то в глубине души у среднего русского партнера (не препода, и не заядлого party animal, с ними все понятно) все равно сидит понимание, что что-то тут не то. Как-то все это не серьезно. Танцы какие-то, господи… Ты не будешь хвастаться об этом коллегам, а при оформлении очередного трехдневного отгула (обычно чт/пт и пн, ну вы знаете) на невинный вопрос «куда собираешься?» придумаешь что-нибудь туманное, потому что ты же не хочешь, чтобы на работе у тебя сложилась репутация человека со странностями. И нельзя сказать, чтобы ты был не прав! Коллеги и правда (даже самые деликатные) вряд ли будут относиться к твоему хобби так же, как если бы ты, скажем, ездил на велогонки.
При обзаведении семьей добавляется еще один фактор — можно уехать от жены и детей, например, в горы (потому что горы это почетно и вообще для мужиков, а ты же мужик — вон, детей настрогал), но свалить на фестиваль в Милан это, мягко говоря, странновато:
— Твой-то где?
— Да плясать опять уехал.
— 🤦♀️
Кстати горы, если уж сравнивать, и дороже, и времени больше займут и вообще опаснее как-то. Но такое хобби социально одобряемо, хотя практического смысла в нем не больше, чем в танцах (и не меньше).
Чаще, конечно, в парах танцуют оба, но здесь начинают вставать уже финансовые вопросы: выехать семьей на фестиваль или купить новый телевизор? Мы, кстати, в этом году в Любляне видели очень милые семейные пары с маленькими детьми (пока один танцует, второй нянчится, кстати, если все происходит в одном отеле, то можно и сменить друг друга пару раз за ночь).
Мне кажется, что переборов внутри себя установку «мужики не танцуют» и превратив ее в обратную — «мужики танцуют!», мы никак не можем добавить к ней «…и не испытывают по этому поводу неловкости». Наше общество не предполагает для мужчин таких легкомысленных занятий, как танцы для удовольствия (а не денег ради), ну кроме лезгинки.
Вообще, мужчине в России живется одновременно и очень хорошо, и очень плохо (если оставить за скобками сам факт того, что он живет в России, простите мне некоторое фрондерство). Хорошо потому, что он встроен в определенную модель гендерных отношений, где у него и правда немало преференций. Плохо — по той же самой причине. Потому что эта же модель является и катком, который выравнивает всех под определенные стандарты и вообще постоянно вынуждает оглядываться на какие-то довольно странные формальные критерии и чему-то соответствовать, чаще всего за счет собственного здоровья и нервов. Потому что мы делаем не то, что делает нас счастливыми, а то, что от нас ожидают все кому не лень — наши женщины, знакомые женщины, совершенно посторонние женщины, другие мужчины, коллеги по работе, родители etc.
Наше общество крайне внимательно следит за тем, как мужчина распоряжается своими ресурсами и чуть что — бьет по рукам.
В этой системе столь «несерьезное» занятие, как танцы, всегда будет стоять на десятых местах.
Здесь внезапно хочется обратиться уже к девушкам с одним простым вопросом:
Понимают ли они, что ожидание от мужчин большей танцевальной активности часто будет вступать в прямое противоречие с тем, какая собственно роль этим мужчинам отводится (зачастую теми же самыми девушками)?
Что если мужик ходит на вечеринки, влезает в шоу-номера и вообще старается получать от этого удовольствие, то он часто будет выбирать именно это, а не то, что ему диктуют сложившиеся модели (лучше съезжу на фест, а телевизор пока старый постоит — работает же). Что это в принципе значит, что он какую-то часть своего личного времени и ресурсов (и часто немалую) резервирует «ПОД СЕБЯ», свое удовольствие и развитие, а не под «НАС» (даже когда едут на конгресс вместе). Это достаточно серьезное испытание на самодостаточность для многих дам. И когда они хотят, чтобы было больше фестивальных партнеров, им надо понимать, что тогда эти самые партнеры буду тратить больше ресурсов на танцы, а меньше — на что-то другое. Ну на тех же дам, например.
Невозможно быть одновременно нордическим героем, жертвующим всем ради любимой девушки/жены/детей/работы, и звездой танцпола (заядлым походником, спортсменом, коллекционером, подставьте любое хобби).
Милые дамы! Я ни в коем случае не хотел вас в чем-то обвинить. В этой ситуации нет правых и неправых. Мы все в той или иной степени — продукт нашего общества и ведем себя так или иначе не потому, что такие нехорошие (или хорошие), а потому, что так сложилось. Поэтому немного порефлексировать бывает полезно.
Также я хотел бы обратиться к самим партнерам. Мужики! Вы имеете полное право на такое хобби, как танцы, и имеете право относиться к нему так же серьезно, как к сноубордингу, скалолазанию, коллекционированию старинных автомобилей или покеру. И ожидать такого же уважительного отношения от окружающих.
Конечно, здесь я поднял только одну из сторон проблемы. И еще остается любопытный феномен того, что даже российские преподаватели-мужчины (люди, казалось бы, сделавшие танцы частью своей жизни и своим заработком) и просто партнеры высокого (по меркам России) уровня практически не ездят на конгрессы. Об этом стоит написать отдельно.
Почему на конгрессы не ездят преподы?
Я не буду продвигать здесь идеи о необходимости постоянного развития (которое основной массе простых танцоров и правда не очень-то нужно). Предположим, что уважаемая аудитория и так это понимает.
Чувствую необходимость уточнить. Еще раз: не хотеть развиваться — нормально. Танцы это хобби. Текст направлен на тех, кто и так уже заинтересован в своем развитии (как минимум, потому что зарабатывает на танцах, ну или просто с шилом в заднице).
Теперь поговорим о том, какую роль в этом развитии могут играть иностранные конгрессы. У меня есть три довода в их пользу. Попробую разложить по возрастающей (хотя на мой взгляд все они одинаково важны).
Про популярность
Россия достаточно большая, и сальсы здесь вроде как много. Практически в каждом городе (среднего размера или крупнее) есть своя школа, у каждой школы есть свои ученики, и так, глядишь, со всей страны несколько тысяч человек и наберется. В реальности, конечно, эти несколько тысяч превращаются в несколько сотен тех, кто танцует хоть с какой-то регулярностью. И тем не менее, можно было бы сказать, что достигнута некая критическая масса, после которой индустрия начинает поддерживать себя сама. Отчасти это правда — информация о сальсе давно пошла в широкие массы (в том числе благодаря кинематографу), для нового набора уже не нужно объяснять людям, что «есть такой танец родом с Кубы». Да они даже бачату от сальсы сами отличают! Короче, общество более-менее готово.
Но что мы можем им предложить? Это либо «экзотический латиноамериканский танец» (фитнес-латину никто не отменял), либо невольно адаптированная нами версия. То, как мы сами поняли танец, после занятий с российскими же преподами (и редкими заезжими иностранными), просмотра ютуба и чтения форумов. То, как мы уложили его в комфортную и понятную для себя форму, выкинув все слишком непривычное, непонятное или неудобное.
Мы не можем предложить людям что-то модное. Что-то актуальное. Не экзотику и не клуб по интересам. Потому что сами не понимаем, как сделать танец актуальным и модным. Потому что, чего уж, сами как огня боимся слова «модный». Потому что не умеем быть модными, яркими и востребованными.
Нас часто отпугивает «картинка». То, как выглядят фестивали и люди, танцующие на них
Наша тусовка так долго бежала от клейма «зажигательной сальсы» (за употребление эпитета даже банили на форумах), что в итоге сальса из праздничного, веселого, даже карнавального мероприятия превратилась в вид досуга для технарей, такой клуб интровертов, которым проще скрутить женщину в «сетенту», чем поговорить с ней. Где на тех, кто выделяется на танцполе (хоть танцем, хоть внешним видом) до сих пор посматривают косо и в лучшем случае снисходительно подтрунивают.
Когда мы смотрим на разодетых западных танцоров, на их поведение на танцполе, то обычное желание — покрутить у виска. Мол, вот клоуны, а. Что не удивительно для постсоветского поколения 30−40+, которое живо помнит времена, когда за необычную внешность и поведение можно было отхватить совсем не косой взгляд. Хотя «ненормальные» с точки зрения социальных коммуникаций тут скорее мы. Нормально — быть активными. Нормально — выделяться.
Кстати, по этой же причине прут вперед бачата и кизомба, которые успешно спекулируют на «чувственности», нисколько ее не стесняясь и продавая прямо таки в промышленных объемах. Молодцы. Точно так же мы могли бы продавать свойственную сальсе «энергию» (ок, забудем слово «зажигательность», мне оно тоже не нравится).
Времена меняются, и на смену нашему поколению приходят 15−20-летние ребята, которые выросли совсем в другой среде. Они более интернациональны, более свободны, более открыты. Им важна самореализация и они не стесняются проявлений индивидуальности в любых формах. Они хотят быть частью глобального мира, следят за модой и трендами, но относятся к ним спокойно (без фанатизма, но и без отрицания). Им необходимо продавать сальсу в первую очередь как нечто глобальное и актуальное.
Конгрессы помогут осознать сальсу как модное занятие и перестать бояться этого
Про развитие
Одна из главных опасностей для любого профессионала (если он не прирожденный гений) — потерять смысл того, чем он занимается, перестать развиваться. У нас перед глазами немало примеров танцоров, которые дойдя до неплохого (да что там, отличного!) уровня, в какой-то момент элементарно устали от того, чем занимаются. Потому что не видят перспективы, потому что им надоело заниматься одним и тем же, потому что они искренне не понимают — к чему тут еще можно стремиться?
Особенно остро становится эта проблема тогда, когда человек находится в закрытой системе, потолок которой четко различим. Он достигает какого-то уровня, добивается признания и привыкает к этому. Одно из распространенных возражений — я учился не такой сальсе, эта сальса мне не нужна. Это тоже прямое следствие закрытости. Пока танец развивается в остальном мире — мы в обе руки держимся за когда-то добытые регалии и статусы, не понимая, что они уже мало что значат в глобальном контексте.
Нам страшно, что что-то извне может разрушить устоявшийся статус кво, в рамках которого мы имеем определенный вес.
Фестивали не столько развивают напрямую, сколько показывают перспективу для нашего развития. Да, очень больно приехать в первый раз на конгресс и увидеть что ты лишь один из десятков таких же клевых (а чаще всего и покруче тебя) ребят. И это только на одном конгрессе, куда, очевидно, не все приехали. Неприятно понять, что партнерши не ведутся на какие-то привычные штуки, отработанные до автоматизма с местными девочками (и очень легко начать винить в этом партнерш). И дополнительно бьет по самолюбию картинка, когда ты, наконец, попадаешь в объектив какого-нибудь танцевального видеоблоггера.
Очень легко решить, что все эти самопожертвования ни к чему. Но если продолжать придерживаться такой позиции, то все это закончится двумя возможными путями:
- Сальса в РФ постепенно станет никому не нужна.
- Появятся новые молодые школы, у руля которых встанут люди, изначально открытые и встроенные в мировую тусовку, которым будет откровенно наплевать на существующий расклад сил. И это, слава богу, наиболее вероятный исход, потому что важно сохранение самого движения, а не каких-то конкретных людей или школ в нем.
Про перспективу
Российская сальса больна местечковостью. Это замкнутая система со своей внутренней системой рейтингов, контактирующая с остальным миром лишь опосредованно — через редких привозных преподов (которых становится все больше, спасибо тем, кто этим занимается). Внутри этой системы немало и позитивного — например, в России и правда готовят хороших партнеров и партнерш (по европейским меркам). Но хороший партнер — не обязательно хороший танцор, как это ни странно звучит.
Но не мы придумали эти танцы. Не мы написали для них музыку. Штудирование имен всех ориш и изучение испанского языка не приблизит нас к пониманию танца (хотя лишним не будет), попытки изобретения «своей» сальсы обречены на провал, потому что чтобы изобрести что-то новое, надо сначала как следует разобраться в существующем (чему нас учит, скажем, история искусства — все авангардисты так или иначе разбирались в классике).
Мы не хотим признать, что невозможно развивать танец на одних только внутренних ресурсах, без вливаний извне
Это в том числе следствие в принципе относительно высокой закрытости российских людей. Мы отказываемся признавать, что нам нужен внешний мир для того, чтобы делать что-то хорошо. В разговорах мне прямым текстом заявляли, что «Европа нам не указ, сколько можно на них смотреть! Надо развивать свое!» Невозможно развивать свое в изоляции. Даже советские ученые в закрытых НИИ свои открытия делали с той или иной степенью погруженности в мировой научный контекст.
Попытки одновременно «делать правильно» и «делать свое» приводят в том числе к бесконечным срачам о «правильной сальсе», что естественно для людей, для которых танец — это некое сакральное знание, принесенное инопланетянами (а не живой организм, живущий и изменяющийся прямо сейчас, силами сотен тысяч людей, танцующих в разных концах света).
Именно для того, чтобы увидеть танец живым, лишить его статуса священного писания (которое может быть только одно), и стоит ездить по миру. Увидеть сотни и тысячи людей, которые делают это по-разному но при этом, варясь в одном котле международной тусовки — неуловимо схожим образом. Увидеть как танец, мода и музыка меняются год от года и осознать его в перспективе (а не только в ретроспективе — «дансон породил сон, сон породил сальсу, а на этом вроде как и все»1Дансон не порождал сон — примеч. СпР). Потанцевать со всеми этими разными людьми, так непохожими не только на тех, к кому мы привыкли, но и друг на друга и через сотни танцев найти этот единый общий стержень, вокруг которого строится сальса (и который тоже может меняться), такой физиологический клаве.
Многие скажут, что в век ютуба все это не обязательно. Но ютуб — не панацея. И даже не наглядное пособие. Невозможно понять, что происходит в мире сальсы, глядя в ютуб. Более того, это может даже оказаться опасным, потому что именно в результате просмотра таких вырванных из контекста роликов рождается большинство странных заблуждений, как в классическом анекдоте «да мне Мойша эту вашу Кармен по телефону напел — ничего особенного».
Конгрессы помогут не отрываться от контекста, быть в глобальном тренде и понимать, что происходит с танцем, куда он движется. И в итоге, возможно, внести в него и что-то свое
Я намеренно не стал поднимать практические аспекты того, почему на иностранные конгрессы сложно ездить. Это и визовые и в первую очередь финансовые барьеры. Конечно, я понимаю это. Кто-то действительно не может позволить себе конгрессы в силу того, что одна поездка равна полугодовому бюджету. Но есть и те, кто просто иначе расставляет приоритеты и элементарно не видит в этом смысла.
И опять же, я хотел бы обратиться к преподавателям с предложением рассматривать эти поездки прежде всего как инвестиции в свой бизнес и свое будущее, в культуру сальсы в России в целом.
Текст с телеграм-канала 2MamboFM
Подписывайтесь на телеграм-канал 2mamboFM
- 1Дансон не порождал сон — примеч. СпР
