Вечер. Район Белен. Бог знает, в котором часу было дело. У бара за парой стаканов креольского рома сидели двое молодых мужчин и пели болеро. Песня повествовала о трагическом финале любовной истории. Многочисленные завсегдатаи заведения внимали музыкантам с явным удовольствием, когда внезапное появление капитана полиции Пако Переса бесцеремонно нарушило эту идиллию.
«Чёрные, я разве не предупреждал, что не хочу вас здесь видеть? Вы что, глухие? Или по-испански не понимаете? Всё, теперь поедете со мной. Забирайте свою гитару и – в машину».
– Да, – вспоминал Карлос Эмбале, – в это сложно поверить, но так и было. Бенни (Морэ – примеч. ред.) и меня посадили в тюрьму просто за то, что мы пели. Почти каждый день после того, как я заканчивал работу в “Ward Line” на пристани, мы встречались в баре. Брали себе по «Перальте» («Peralta» – марка рома, – примеч. пер.) и затягивали песни, часами напролёт, одну за другой. Мы с Бенни даже спорили. «Ты лучше поёшь», – говорил я ему. – «Нет, ты». – «Бенни, да тебя никому не переплюнуть». И так постоянно…
Помнится, к нам иногда присоединялись ныне покойный Абад, Рауль «Утопленник», и ещё женщина по имени Мора, чрезмерно опекавшая тогда Бенни. Тот капитан, похоже, нас невзлюбил. И даже пригрозил тюрьмой, если мы продолжим петь в этом баре.
Мы не обращали на него внимания. Думали, что просто пугает. Так что и поверить не могли своим глазам, когда оказались в патрульной машине. В пять утра мы очутились в тюрьме, потому что до этого капитан для очистки совести нас отвёз поесть. Мои заявления о том, что если я не выйду на работу, то на следующий день меня уволят, были услышаны. Меня выпустили. А Бенни остался за решёткой.
В полдень я вернулся в тюрьму в надежде, что моего друга отпустят, но нет. Тогда я снова отправился на пристань. И часов в шесть, когда я направлялся во Второе отделение полиции, мне повстречался Бенни, уже на свободе. Счастливые и довольные мы обнялись… И знаете, куда мы пошли? В тот самый бар! Петь.
И вот как-то раз, проходя в очередной раз мимо и завидев нас, этот капитан сказал: «Чёрт с вами. Пойте. Но чтобы без глупостей».
В те времена Бартоло играл в парках, ресторанах, даже в “бодегах” (что-то вроде рюмочных – примеч. ред.). Везде, где можно было заработать хотя бы несколько сентаво. Я любил его как брата. Потом он уехал в Мексику с Мигелем Матаморосом и продолжил свою карьеру с Мариано Мерсероном. Хотя первый настоящий успех пришёл к нему благодаря Дамасо Пересу Прадо. Так получилось, что когда группа Мигеля Матамороса вернулась с гастролей, место Бенни в ней занял я.
Мы повстречались вновь в Гаване уже в пятидесятых. Он – на вершине славы, я – в плачевной ситуации, без гроша в кармане. Столкнулись случайно, на улице.
“Что с тобой приключилось?” – спросил Бенни. “Не всё пошло так, как хотелось, – ответил я. – Жена беременна, а в карманах пусто. “Не переживай, если родится мальчик, я буду ему крёстным”.
У нас родилась дочь. Он не стал ей крёстным, но зато купил всё детское приданое. Таким был Бенни, человек с большим сердцем. Я очень ценил его дружбу. Для меня он не умер, а продолжает жить.
Карлос Эмбале рассказывал о Бенни очень эмоционально. Он всегда воспринимал успех своего друга как свой собственный, поэтому наше с ним интервью и началось с этой истории.
Бенни Морэ
Карлос Эмбале родился 3 августа 1923 года. Он не обучался музыке, но с тринадцати лет у него начал проявляться певческий талант. В этом возрасте он принял участие в программе «Верховный суд искусства» («la Corte Suprema del Arte»), выходившей тогда на кубинском радио. Карлос выступал с песней «Мария Елена, огненный цветок» («María Elena, flor de fuego»). И хотя публика искренне симпатизировала ему, Эмбале не завоевал награду.
С тех самых пор начался его творческий путь. Эмбале выступал с оркестром «Маравийас де Арканьо», Нено Гонсалесом, Карлосом дель Кастильо, с коллективом Хосе Рамона «Ла Фантасия», «Мелодиас дель 40» и с септетом «Болонья». Также в его певческой биографии были «Лос Дандис дель 40» – группа, состоящая из музыкантов родом из баррио Белен, во главе с Хосеито Бехери. Чуть позже был ансамбль Матамороса и выступления в танцевальной академии «Гавана Спорт», совместно с Рафаэлем Ортисом.
Карлос Эмбале:
– Эти танцевальные академии были довольно своеобразным явлением, но из их стен выходили великие музыкальные коллективы: «Глория Матансера», «Ла Сонора Матансера» и пр., задававшие тон в музыкальной среде. Зарабатывали мы мало. И если публике нравилась какая-то песня, то нужно было повторять её раз пять или шесть. Столько, сколько они просили.
В конце 1954 года Пиньейро, Урфе и Ортис, словно сговорившись, стали склонять меня к исполнению гуагуанко. До этого времени я был больше по части болеро, кансьона и сона.
Я знал много песен в жанре румбы, потому что у меня был брат, видный исполнитель гуагуанко. Он погиб в молодом возрасте. Многих выдающихся певцов мне довелось повидать на своём веку, но таких как Луис не было. Жаль, что не осталось записей его голоса, как и голоса Пабло Кеведо. Хотя, с другой стороны, тем интереснее. Потому что тот, кто его не слышал, может представить его себе по-своему. Мне кажется, что до сих пор в моих ушах звучит неповторимый тембр Луиса, столь необычный для гуагуанко.
Луис Эмбале, брат Карлоса Эмбале
Мария:
– Эмбале, Вас называют «Голосом гуагуанко». А в каком жанре Вы чувствуете себя наиболее комфортно? Ведь ничуть не меньшего успеха Вы добились, исполняя сон?
Карлос:
– Я искренне симпатизирую гуагуанко. Возможно, эту музыку я впитал с молоком матери, потому что сам родом из баррио “Хесус-Мария”, настоящей Мекки румберос. Теперь сон – это моя жизнь. Мне кажется, что публике нравится моё гуагуанко, благодаря особой манере исполнения. В этом весь секрет.
Да, мой творческий опыт очень тесно связан с этим музыкальным направлением. Я пел и с группой Игнасио Пиньейро «Лос Ронкос», и с «Фолклорико» Ортиса. Это были удивительные времена, сильно повлиявшие на меня. Мне посчастливилось также выступать и с другими великими музыкантами. Я пел с Антонио Арканьо и Мигелем Матаморосом, который любил меня как сына и берёг, словно зеницу ока.
С Пиньейро у меня связана одна история, которую сложно забыть. За несколько недель до смерти он стал отказываться от еды. Я тогда выступал неподалёку и заглянул навестить его. «Ты должен поесть, иначе я обижусь на тебя». – «Нет,» – отрезал Игнасио. В тот вечер, чтобы подбодрить друга, я спел ему несколько песен из его репертуара. Мы даже организовали импровизированный дуэт с Бьенвенидо Леоном, который тоже заглянул проведать Пиньейро. Это вернуло его к жизни. Он приподнялся с кровати, глаза его блестели. «Я сейчас же съем бифштекс!»
В тот вечер я покинул его дом с тяжёлым сердцем. А через несколько дней Игнасио не стало. Я всегда называл его Бардом. Не только из-за одноимённой песни его септета, но за гениальный талант и вдохновение.
Эмбале рассказывал, что лишь однажды он участвовал за компанию в выступлении легендарной компарсы «Ла Хардинера». Тогда в ней пели известные румберос: Марио Росалес, Виргилио и Перчерон. А в сон он пришёл благодаря своему земляку и соседу по баррио, Монго Сантамария.
Я начинал, как и все: подражая великим и знаменитым. Особенно это было заметно во времена работы с Мигелем Матаморосом. Я пел точно так же как он, в его стиле. Однажды даже кто-то сказал мне: «Пой сердцем и забудь, как поют другие». С Мигелем мы записали несколько пластинок, небольших дисков, на которых были самые лучшие композиции – «Mi única boca» и «Triste, muy triste», последнее его произведение. Я горжусь тем, что мне удалось поработать с великим Исраэлем Лопесом «Качао» и пианистом Рубеном Гонсалесом.
За свою долгую карьеру Эмбале посчастливилось сотрудничать с парой десятков музыкальных коллективов. Он выступал и записывал песни с группой «Лулу Йонкори». Даже с «Муньекитос де Матансас» ему случилось поработать в качестве приглашённого музыканта.
Знаменитый певец стал автором нескольких произведений в стиле гуагуанко «Ay, mamita», «La rumba de Inesita», «A Los Embale», «Timba Laye», записанных в составе разных пластинок. Под руководством Рафаэля Ортиса, совместно с «Лос Ронкос Чикитос», Эмбале записал «Rumba pa´gozar» Янеса и Гомеса, «Rumba de los Rumberos» Рикардо Диаса, «Hoy no es ayer» Томаса Р. Вальдеса, «Por qué me guardas rencor» и «Uno, dos y tres» Рафаэля Ортиса, «Día, que son» и «Si cocinas como caminas» Тио Тома.
Карлос Эмбале совершил несколько гастрольных турне и в 1979 году выступил с группой Пейо Эль Афрокана и с музыковедом Одилио Урфе на сцене нью-йоркского Карнеги Холла. Также певец принимал участие в представлении «Noche Tropical» в Японии.
Автора полюбившегося многим гуагуанко «A San Miguel del Padrón» можно увидеть с группой «Лос Муньекитос де Матансас» в документальном фильме «Румба» 1978 года, режиссёра Оскара Вальдеса.
Эмбале скончался в Гаване 12 марта 1998 года.
