Херардо Москера,
журнал “Куба”, апрель 1982
Творчество этого художника испытало влияние примитивных изобразительных форм, заменивших на Кубе оригинальное искусство народности йоруба, которое пришло вместе с рабами, происходившими главным образом с территории современной Нигерии.
Мануэль Мендиве пользуется изобразительными средствами художника-примитивиста, чтобы лучше донести до зрителя содержание своих картин, написанных по большей части на ритуально-мифологические сюжеты, хотя и среди них есть работы на исторические, политические и бытовые темы, в том числе портреты героев-революционеров. «Я изображаю и хорошие, и плохие, стороны человека», — говорит он.
Эта доска, созданная Мендиве в 1966 году, навеяна мифом о богине Обба, супруге Чанго, бога мужской силы и грома в мифологии йоруба. Произведение типично для «периода темных тонов» в творчестве художника. Чанго, существо сластолюбивое, властное и к тому же большой обжора, доставил много страданий своей верной Оббе. Однажды, когда богине не хватало еды, чтобы досыта накормить супруга, она отрезала собственные уши и приготовила из них «амала» — любимое блюдо Чанго. Бог остался доволен, но позже, обнаружив, что у Оббы отрезаны уши, а гневе прогнал ее со своего ложа, хотя и не расстался с нею. Богиня так рыдала, что из ее слез образовалась река Обба, протекающая по территории современной Нигерии. Здесь же изображены и другие события, о которых рассказывается в этом мифе, хорошо известном на Кубе. Голова центральной фигуры вырезана из дерева и прикреплена к основе, прическа сделана из настоящих человеческих волос. Одежда богини украшена медальонами, блестками и другими декоративными элементами. Все это придает произведению облик магического атрибута, древней реликвии.
Мануэль Мендиве (родился в Гаване в 1944 году) – пожалуй, самый оригинальный из кубинских художников. В его творческой манере сказывается влияние традиционной народной культуры, и главным образом ее африканских элементов, особенно ярких мифов и ритуалов народности йоруба, сыгравшего роль в формировании национальной культуры.
Все эти элементы легли в основу творчества Мендиве, однако не составляют его сущности. Видение Мендиве естественно, органично, в этом он коренным образом отличается от иных художников, которых прельщает лишь внешняя, красочная сторона негритянских верований, и потому их произведения во многом поверхностны. Значение Мендиве в том, что на материале мифов и культов, еще бытующих в слаборазвитых странах, он утверждает собственный взгляд на мир. В этом плане – не говоря сейчас о различиях в изобразительных средствах – можно было бы провести параллель между его творчеством и обширной областью латиноамериканской прозы, получившей в последнее время название магического реализма. Эта проза, вслед за фольклором, также исходит из того, что фантастическое постоянно – и самым естественным образом – вторгается в обычную жизнь.
В творчестве Мендиве ярко отразилось явление слияния различных культур, столь характерное для стран Карибского бассейна. Однако благодаря его сильной творческой индивидуальности и стремлению осмыслить важные общечеловеческие проблемы, историю и современность живопись его выходит за рамки узкокарибской специфики, приобретая универсальное звучание. Перед нами оригинальный вклад карибской культуры в культурное наследие человечества.
Было бы ошибочно думать, что Мендиве — примитивист в обычном понимании этого слова. В 1963 году он окончил Академию Сан-Алехандро по классам живописи и ваяния и намеренно пользуется изобразительными средствами художника-примитивиста, обладая при этом обостренной восприимчивостью современного живописца, впитавшего в себя все лучшее из экспрессионизма, сюрреализма и поп-арта, чтобы органически выразить магический примитивизм своего миропонимания. Только в этом плане можно говорить о примитивизме в его творчестве. Иными словами, примитивизм Мендиве лежит не в сфере пластики, а вытекает из самого мышления художника, сформировавшегося в кругу семьи, которая бережно хранила традиции народности йоруба. И однако же он вместе с тем человек нашего времени, он владеет техникой академической живописи и рисунка, внимательно следит за достижениями мирового искусства, и, что особенно важно, под влиянием революционного процесса его творчество поднялось до отражения насущных проблем современного кубинского общества.
В отличие от картин Вифредо Лама в произведениях Мендиве ощущается лишь косвенное влияние форм африканской пластики. Если у Лама мы можем увидеть почти точно скопированную анималистическую маску народности сенуфо (Берег Слоновой Кости) или гипсовую статуэтку Элеггуа (бога судьбы в мифологии йоруба), созданную кубинским жрецом-сантеро, — разумеется, используемые как выразительные символы, —то единственное фигуративное влияние, прослеживаемое в произведениях Мендиве, идет от аппликаций на ткани и рельефов в королевских дворцах народности фон (Дагомея), от банделей (салфеток, которыми в ходе некоторых церемоний накрывают барабан ийя) и подушечек, расшитых стеклярусом и мелкими ракушками, какие в ходу у сантеро («сантерией» или «Регла де Оша» зовутся на Кубе сохранившиеся среди потомков африканцев культовые обряды народности йоруба), а также орнаментов на барабанах арара (элементы культурного наследия народности фон).
Дансон, 1975
Река
Парк удовольствий
Невольничий корабль
Оггун, в мифологии йоруба бог войны и металлов, точит мачете. На плечах у него сидит бог судьбы Элеггуа. Мендиве изображает его с двумя ликами: один добрый, другой злой. И мачете тоже может служить и для того, чтобы срубить дерево, и для того, чтобы убить человека. Сверху на все бесстрастно смотрит глаз Олоруна, верховного божества. Две собаки как бы усиливают трагическую атмосферу картины.
Мендиве представляет здесь трех «воителей», чтимых народностью йоруба: Очоси, бог охоты, пускает стрелу в птицу; двуликий Элеггуа, бог судьбы, обращен к нам своим «злым» ликом, он поедает мышь; бог войны Оггун пожирает труп; напротив него — богиня смерти Ику, Она улыбается, держа в руках голову мертвеца. Эта картина, написанная масляными красками по доске, пользовалась большим успехом на Фестивале в Кане в 1970 году.
Быть может, его искусство в целом испытало влияние примитивных изобразительных форм, постепенно заменявших на Кубе оригинальное искусство народности йоруба, которое пришло вместе с рабами, происходившими главным образом с территории современной Нигерии. Ибо Мендиве использует самые основные средства примитивной пластики, иначе говоря, ее структурные, повествовательные и другие особенности. Речь идет не о включении отдельных элементов, а об использовании в целом изобразительного языка.
Например, для него типично использование пунктира для заполнения пространства — такой способ часто встречается в искусстве различных народов, — причем художник дополняет узор символическими значениями, связанными с цветом; ту же символику мы встречаем в ритуальных украшениях йоруба, называемых «фифи окан».
Творчество Мендиве можно разделить на два больших периода. Первый начинается в 1963 году и заканчивается в 1968-м. Это «период темных тонов». Произведения художника выдержаны в темных тонах, они мрачные, таинственные, экспрессионистские. Живопись часто соединяется со скульптурой. Основой служит доска, рисунок вырезается или гравируется, иногда к нему примыкают объемные деревянные изображения. Для создания фигур используются бляхи, медальоны, серьги, ткани, человеческие волосы. Чтобы подчеркнуть трагический, ритуальный характер произведения, оно обжигается или травится кислотами; это накладывает на него налет старины, придает облик древней реликвии. В итоге такая вещь производит большое впечатление, она кажется подлинным магическим атрибутом.
Тематически произведения этого периода сосредоточены вокруг мифов йоруба, еще живущих среди кубинцев африканского происхождения. Как справедливо сказала писательница Нанси Морехон, каждая картина Мендиве — в сущности, воспроизведенный миф. Подобная тематика всегда несет в себе определенный риск: она может ограничить художника узкими рамками, придать его творчеству этнографический уклон, привести художника к слепому преклонению перед первобытной фантазией. Однако в творчестве Мендиве эта тема приобретает универсальность, и это одна из наивысших ценностей его искусства. Мифологические сюжеты, так же как примитивистская техника, — не самоцель, а могучее средство для того, чтобы выразить свои взгляды на общие проблемы человечества, на жизнь, на людей, на мир…
Предметы, возможно послужившие источником формальных поисков Мендиве: ткань с аппликациями, характерная для народности фон (Дагомея). На второй фотографии — наволочка для ритуальной подушечки кубинских сантеро. Рисунок расшит стеклярусом и мелкими ракушками; так же украшают ткани, которые во время определенных церемоний накидывают на барабан ийя. Оба образца хранятся в Академии наук Кубы.
С 1968 года начинается второй период в творчестве художника, пока еще не завершенный. Это «период светлых тонов». В произведения Мендиве врывается цвет, художник отказывается от техники коллажа, меньше прибегает к соединению различных деревянных деталей и обращается к современным и историческим темам. Здесь налицо не разрыв с прошлым, а эволюция: стиль его остается таким же характерным, свойственным лишь ему одному. Но живопись Мендиве становится все более светлой, спокойной, приветливой, он тщательно отделывает свои вещи, старательно выписывает детали. Фигуры выглядят более стилизованными, формы приобретают элегантность, картины становятся более орнаментальными. Мастерство художника совершенствуется, он отказывается от бьющих в глаза эффектов, нарочитой грубоватости форм.
Происходит вторжение обыденного в мифологическое — естественное следствие и того широкого человеческого взгляда на миф, который всегда был свойствен Мендиве, и извечного сосуществования практического и фантастического в мышлении первобытных народов. В семидесятые годы в его живописи усиливается интерес к общественной и культурной проблематике, хотя магия и миф продолжают оставаться одними из основных компонентов его творчества.
Но более всего побуждает Мендиве преодолеть сосредоточенность исключительно на мифологическом сама Революция. Начиная с 1968 года в его творчестве возникает историческая тема, нашедшая воплощение в некоторых самых значительных его вещах. Хотя в центре картин на эту тему обычно стоит негр (невольник, беглый раб или герой войны за независимость), творчество Мендиве не исключает и других сюжетов. Мир его произведений становится шире, художник разрабатывает политические и общественные проблемы современности — словом, его внимание фокусируется на событиях нашей эпохи. Искусство Мендиве, не изменяя своей сущности, органически приходит к отражению социальной реальности, находит свое место в жизни общества.Творчество Мануэля Мендиве соединяет миф с жизнью и одновременно утверждает место африканского в национальной культуре. Сама эволюция его живописи доказывает, что, хотя она и делает акцент на традиционно негритянских элементах, тем не менее это живопись истинно кубинская, в которой африканское вовсе не стремится к обособлению, к самодовлеющему «негритюду», но, справившись с другими тенденциями, образует новое явление кубинской культуры.
Недавно художник создал серию картин под названием «Часы»* в ней Мендиве показывает, как выглядит его квартал в различное время суток. Это своеобразный современный вариант средневековых Часовников. На данной картине восемь часов утра. Летящая по небу женщина олицетворяет ветер.
Мендиве явился автором диплома Почетного президента Антильской группы, который это объединение художников (куда входит и Мендиве), преподнесло Вифредо Ламу. На дипломе изображены бог судьбы, бог смерти и некоторые духи — фигуры, которые почти всегда присутствуют в его картинах, потому что они, по словам Мендиве, «непременны и вездесущи».
