Меняющийся Нью-Йорк

Нью-Йорк менялся. Война распахнула двери для полчищ мигрантов, искавших работу. Большинство мужчин было на фронте, так что внезапно стала остро ощущаться нехватка рабочей силы в тылу. Пуэрториканцы, мужчины и женщины, устраивались на работу на фабрики и корабельные доки, производили товары как для внутреннего рынка, так и для военных нужд. Тысячи островитян и пуэрториканцев, живших на материке, были призваны на поля сражений, в их числе был и Тито Пуэнте.

Развитие гражданской авиации облегчило пуэрториканцам пути доступа в Нью-Йорк. Всех мигрантов объединяло то, что они искали лучшую жизнь, в отличие от той, что они оставляли на своей родине в Пуэрто-Рико. И хотя у каждого были свои причины, обычно все сводилось к нищете, царившей на острове. Кроме того, власти всячески поощряли миграцию. Это было незадолго до того, как пуэрториканские “барриос” в Южном Бронксе, Испанский Гарлем, нижний Ист-Сайд Манхэттена и Атлэнтик-Авеню Бруклина начали напоминать “Малый Пуэрто-Рико” – с их “бодегас” (маленькие продуктовые лавки) и “пирагуерос” (что-то вроде мороженого из ледяной стружки в виде конусов) буквально на каждом углу.

Прибывавшие в Нью-Йорк пуэрториканские музыканты осваивали относительно новый стиль мамбо, начало которому положил Мачито, а также конхунто “Лобос дель мамбо” Тито Родригеса в 1947. Теперь Пупи Кампо, Норо Моралес и Хосе Курбело были убеждены, что это и есть правильный путь. По разным оценкам, в период с 1946 по 1950 в штат Нью-Йорк переехали около 40 тысяч мигрантов из Пуэрто-Рико.

Подавляющее большинство вновь прибывших поселились в самом Нью-Йорке. В 1952-1953 годах прибыли еще 58500 островитян. Множество солдат, вернувшихся с войны, благодаря “Биллю о правах военнослужащих” отправились учиться в колледжи. Все же женщинам было легче устроится на работу, чем мужчинам, несмотря на ежедневные столкновения с эксплуатацией, дискриминацией, расизмом – спутниками миграционного процесса. Они в рекордных количествах оставляли свои дома ради заводов и фабрик. К 1953 году миграция пуэрториканцев в Нью-Йорк достигла пика – остров покинуло уже около 75 тысяч человек.

Операция “Спасение утопающих – дело рук самих утопающих” (в испанском оригинале “Операция ‘Руки для труда'”) — такое название было дано амбициозным проектам, направленным на развитие промышленности Пуэрто-Рико после 1948   года. Автором проектов был администратор департамента экономического развития Теодоро Москосо, при губернаторе острова Луисе Муньосе Марине.

Муньос Марин, живший в Нью-Йорке как человек богемы, писавший стихи, выиграл на выборах 1948 года, обойдя республиканцев и националистов, выступавших на независимость острова. Популярная тогда демократическая партия, возглавляемая Муньосом, проповедовала идею содружества – общее с США гражданство, общая защита и общая валюта. Он заручился поддержкой президента Гарри Трумана и Конгресса, что США будут поддерживать экономику Пуэрто-Рико, а также предоставлять налоговые льготы для предприятий на острове. Он хотел вытащить Пуэрто-Рико из нищенства и достойно войти в XX век. Большинство были солидарны с Муньосом, но была и жесткая критика его политики.

Мэр Нью-Йорка Роберт Вагнер младший начал кампанию по найму пуэрториканцев для работы на городских заводах. Он посчитал, что город выиграет от “дешевой рабочей силы”. В США дискриминация цвела пышным цветом, и Нью-Йорк не был исключением. На городских ресторанах можно было видеть таблички с надписями: “Для собак и пуэрториканцев вход запрещен”.

Лидеры пуэрториканских националистов планировали нападение на Блэр Хаус, намереваясь прикончить президента, одновременно с нападением на Палату представителей. Педро Альбису Кампос, племянник пуэрториканского композитора Хуана Морэля Кампоса, возглавил националистическое восстание на острове. Муньос Марин привел Национальную гвардию, многие члены которой были ветеранами Второй мировой войны, и восстание быстро было подавлено. Эти события добавили проблем пуэрториканцам, жившим в Нью-Йорке – американцы стали смотреть на них как на американофобов, и дискриминация в их отношении стала еще более жесткой.

Но островитяне продолжали наводнять улицы Нью-Йорка. В этой взбудораженной обстановке вновь прибывшие из Пуэрто-Рико уцепились за кубинскую музыку и превратили “Палладиум” в Мидтауне в мекку афро-кубинской танцевальной музыки. “Палладиум” был одним из многих ночных клубов в Мидтауне, в которых можно было услышать латиноамериканскую танцевальную музыку, “кул” или бибоп. В 1947 году он стал важным для истории местом.

<< Предыдущая часть | Следующая часть >>