Вскоре после сезонов, Стэн Кентон и его оркестр прибыли в Нью-Йорк для записи «Кубинского огня!». Когда Тито услышал эту пластинку, он улыбнулся и отметил прогрессивный стиль оркестра Кентона. «Сильно и дерзко», – сказал он тогда.
Разница между подходами Тито и Кентона состояла в том, что Кентон допускал больше возможностей для импровизаций, в то время как Тито оставался верным подлинным афро-кубинским ритмам – два разных подхода двух профессионалов.
Для Тито стало настоящим сюрпризом услышать от своих друзей, включая Мигелито, Марио и других, что его пластинка «Кубинский карнавал» стала популярной в Гаване. 1956 год оказался поистине выдающимся для афро-кубинской музыки. Продажи “Кубинского карнавала” в Гаване взлетели. Для RCA Victor это стало неожиданностью.
А в сентябре этого же года звукозаписывающая компания Panart решила записать альбом, в котором музыканты должны были импровизировать на вечеринке. На тот момент Рамон Сабат (Ramón Sabat), основатель звукозаписывающей компании, кубинец по происхождению, записывал большинство популярных артистов Кубы. Коммерческий успех Кентона и происходящее в Нью-Йоркском “Палладиуме” навели его на мысль, что чтобы оставаться успешным музыкальным продюсером, нужно придумывать что-то новенькое. Он растрезвонил по всей Гаване о мероприятии, на которое пригласил музыкантов и лучших друзей.
По словам Тито, он и Марио несколько раз разговаривали по телефону. Марио сообщил ему, что Panart Records только что выпустила первый из двух LP-альбомов.
«Тот факт, что ваша музыка влияет на музыкантов Кубы, должен принести тебе истинное удовлетворение, Тито», – говорил Марио. Марио и Тито говорили по большей части на испанском.
«У него (Марио) было особое умение укрощать меня. Я сказал ему, что все дело в нас, в тех, кто несет ответственность за происходящее в нашем маленьком музыкальном мире».
Марио был разочарован, как мало платили музыкантам за такие выдающиеся сессии звукозаписей. «Это должно измениться», – говорил он Тито, но тот лишь отмахивался. Тито не любил политику, ни капли. Но для себя он это понял только тогда, когда в его жизни появился Марио. Мигелито часто обсуждал с Тито тему Кубы, нищеты и дискриминации. Но сейчас Тито был просто-напросто счастлив, что его музыку так высоко оценили…
Стимулами для участия в вечеринке Рамона Сабата были бесплатная еда и выпивка, и женщины, которые были рады танцевать с музыкантами. В мероприятии принимали участие такие звезды, как Франсиско Фейове (Francisco Fellove), гитарист Хосе Антонио Мендес (José Antonio Mendez), пианист Перучин Хустис (Peruchin Justiz), трубач Алехандро «El Negro» Вивар (Alejandro “El Negro” Vivar), флейтист Хуан Пабло Миранда (Juan Pablo Miranda), тенор-саксофонист Хосе Сильва Чомбо (José Chombo Silva), барабанщики Марселино Вальдес и Вальфредо Де Лос Рейес (Marcelino Valdés, Walfredo De Los Reyes.). Там были и другие музыканты, и пока они играли на инструментах, велась запись.
Спустя шесть месяцев Panart Records выпустила эту пластинку под заголовком «Кубинский джем-сейшн, том 1″. Его продажи по всему миру в течение двух лет оценивались в более чем один миллион долларов. А музыкантам, которые участвовали в записи, было выплачено только по двадцать баксов.
Влияние Нью-Йорка на Гавану продолжалось: в 1956 году Чико О’Фаррилл принял предложение написать музыку для эстрадного ревю по отелям, а также несколько пластинок для RCA Victor. Но Альварес Гедес (Alvarez Guedes), который в 1956 году основал Gema Records, записал сборник оркестрованного джем-сейшна с участием биг-бэндов под управлением Чико О’Фаррилла и Бебо Вальдеса. Пластинку выпустили в формате диска на 78 оборотов в минуту, а затем, годы спустя, переиздали в качестве 12-дюймового LP под названием «Los Mejores Músicos De Cuba – Especial Del Bebo». Пластинка стала отражением того, что создавали в Нью-Йорке Тито Пуэнте, Тито Родригес и Мачито. Для Тито было всегда приятно и удивительно узнавать, что его музыка вдоховляла и влияла на умы людей в других регионах.
Летом 1956 года Тито записал «Let’s Cha Cha», роскошно разукрашенную фортепиано Алвина Геллерса, вибрафоном самого Тито и флейтой Джерри Санфино. Версия Тито, по его словам, это:
Нью-Йоркская ча-ча-ча – немного быстрее, чем кубинская ча-ча в Гаване, но такая же качающая и плотная. Танцоры в Нью-Йорке любили показать себя, особенно когда в их распоряжении был большой танцпол, а кубинцы двигались мягко. Выбирайте!
Множество джемов Тито, Джерри и Алвина вылились в несколько сборников. Вилли и Тито в унисон пели по-кубински вокальную линию, а характерная, качающая музыка навевала тропическое настроение.
